ОСНОВЫ ПНЕВМАТОЛОГИИ

Таким образом, одностороннее развитие феноменологии низшего разума асимптотически стремится дифференцировать ипостась конкретного бытия во множественность единичных элементов и организовать их в систему относительных иерархических иерархий, замещающую довлеющую быть санархию, равно как и, расчленив генетическое единство низшей воли во множественность единичных дифференциальных центров волений, организовать их прагматически по отношению к целям эгрегора элементов эмпирического сознания в некое относительное более или менее синтетическое единство. Следуя этому пути, человек включает в свое существо периферическую оформляемость хаотического начала, движущуюся относительной обособленной, замкнутой в определенных гранях волей, т. е. стремится к мефистофелевскую бездну. Демонический элемент здесь проистекает не от природы разумного начала, призванного служить лишь орудием актуального становления реального, но от извращенности воли, уклонения ее от истинного служения, что и извращает vKomaaiq человека. Итак, развитие действований низшей воли в односторонней сопряженности с феноменологисй низшего разума неумолимо влечет к ее извращению в относительной субъективной кристаллизации. Сознание человека, схватываясь потоком антэротических сопряжений с окружающим феноменальным, если временами еще может противопоставлять себя им, как нечто имеющее свой собственный смысл и закон, то затем все более и более входит в их среду, мыслит только в них и через их посредство и, кристаллизуясь в образуемых их сочетаниями формах, перестает сохранять даже последнюю память о своей первичной потенциальной самобытности и утрачивает всякую способность к предвосхищению ее энтелехийной актуальности. Относительные множества объективированных антэротических сопряжений и соответствующих им относительных единичных действований, раскрывающих конкретно-эмпирические модусы волевого начала, благодаря своей субъективной обособленности и изолированности от иных относительных таковых же множеств сужают сознание относительными гранями и уничтожают всякую возможность подняться до постепенного эволютивного утверждения в себе самобытности и всеобщности духа и его индивидуальности. Вся деятельность сознания вызывается, управляется и регулируется лишь потоком проходящего через него феноменального окружающего: самодовлеющая самобытность духа остается неведомой и даже неподозреваемой, и всякая мысль об этом необходимо кажется бессодержательной фантазией. Но если нет проявлений субстанциальных волений духа, то, разумеется, нет и проявлений его индивидуальных особенностей. Человек чдесь совершенно отрывается от горнего, гаснет и самая о нем память.