Основы пневматологии

Конкретная спекулятивность данного вида трансцендентного опыта совместно с целокупным центрированием на макрокосмичности Всеобщего приводят к полному перерождению феноменальной личности. Такой человек сам по себе уже не обладает личностью в прямом смысле, ибо его феноменальный облик есть здесь не выражение его особенных феноменальных ка-чествований, но есть только естественный периферический образ и "символ движущего им трансцендентного опыта, есть только проекция последнего в окружающую среду. Человек перестает быть членом феноменальных иерархий всех видов множеств, он имеет опору и источник жизни вне их, и если входит в их среду и участвует в процессах их деятельности, то только как нечто существенно внешнее, живущее по своим собственным законам и стремящееся к своим собственным целям. Но он также чужд и оторванности от феноменального, свойственной мистическому трансцендентному опыту. Для него конкретное эмпирическое есть та среда, в которой проявляется трансцендентный смысл, есть периферия реальности, несовершенно и искаженно обнаруживающая ее действительную сущность, но все же сопряженная с ней, способная к бесконечно возрастающему развитию и тем актуализирующая ее содержание. Живя в стихии разума, человек здесь так же стремится к осознанию раскрытия Реальности в космических иерархиях, как в мистике он все созерцает в естестве всеединства. Целостный трансцендентный опыт в разуме поэтому столь же конкретен, сколь и спекулятивен; человек не только не чуждается конкретного эмпирического, но именно через деятельность в его среде становятся действительными его спекулятивные построения. Однако он подходит к феноменам конкретного эмпирического не через периферические воздействия в их собственной среде и не в процессах независимого течения их собственной феноменальности, но через активное внедрение в них извне. Приобщенное к царству вечных общемировых предначертаний, эмпирическое сознание всегда остается существенно макрокосмичным и живет в стихии Всеобщего; внедряясь в феноменальное, оно не включается в системы его частных иерархий, но, напротив, как бы включает их в себя и использует их в своих собственных целях. При этом все местное и относительное, оставаясь в отдельных частях неизменным, так переориентировывает свою организацию, что в целом становится проводником высших веяний и исполняет извне наложенную миссию. Итак, человек в этом опыте входит в конкретное эмпирическое, но не поглощается его средой и не подпадает под абсолютную власть его законов. Он продолжает жить в интеллигибельном созерцании первозданной природы кристаллов духа и их нисходящих раскрытий в стихии Всеобщего. Он исполняется их активностью и творческою мощью, но изливает эти дары на все целое эмпирического бытия, лишь временно и по свободному произволению действуя на его единичные проявления. Сопряжение в разуме с царством принципов, будучи в действительности частью целостного реального опыта, необходимо протекающего во всех трех пневматологических категориях, может быть только приближенно пояснено историческими примерами, когда элементы мистики и воли являются лишь необходимо сопутствующими. Трансцендентное озарение веяниями абсолютных первооснов бытия мира, в своей всеобщности порождающих, движущих и объемлющих все виды конкретной феноменологии во всех членениях всех иерархий, достигая актуальной конкретности в эмпирическом сознании человека, претворяется в систему философского мировоззрения своеобразного порядка. Во-первых, здесь в той или иной форме утверждается самый факт трансцендентного опыта совместно с его онтологическим обоснованием. Существо человека через свою монаду не только причастно общей природе трансцендентного1, но и сопряжено с самой Реальностью, а потому есть Ее раскрытие в индивидуальном модусе. Поэтому в высших воспарениях мы можем внедряться в саму стихию Всеобщего и служить ее проводником. Так, у Плотина мы читаем следующий глубоко знаменательный текст: «Таким образом, мы сами, одной частью нас самих, касаемся Бога, соединяемся с Ним; мы в некотором смысле подвешены [грстторета cnfrveo/uev avrjpTTjfteda], ибо мы воздвигнуты на Нем [evtdpojteda], когда мы обращаемся к Нему»2. Во-вторых, такая философская система имеет своей основной целью не исследование определенного вида закономерностей в конкретном эмпирическом и не раскрытие определенных идей в их приложении к феноменальным иерархиям, но непосредственное внедрение в сущность всеобщего Смысла и его развертывания в первозданной природе принципов. Движущей основой системы является трансцендентное озарение неким принципом Всеобщего или целым их комплексом, а потому онтологическое достоинство системы определяется Местом этой концепции в истинной синархии принципов, ясностью Интуитивного опыта и совершенством раскрытия его данностей в формах интеллекта. Отдельная система может зиждиться на интуитивном озарений сравнительно второстепенными началами, но это не изменяет самый ее онтологический тип. Если внутренним ее ядром служит действительное откровение некоторого принципа, то тем самым и вся система необходимо должна быть определена как результат трансцендентного сопряжения с царством принципов в категории разума. Каждая значительная система в мировой истории в большей или меньшей степени включает этот вид трансцендентного опыта. Но возможно указать на таких философов, в системах которых озарения царством принципов играют доминирующую роль. Таковы: Плотин, блаж. Августин, Джордано Бруно и Гегель.