Основы политико-просветительной работы

Возьмем пример. В июле 1917 г. под влиянием политики Временного правительства, двинувшего на фронте войска в наступление, приведшее к поражению, под влиянием угрозы вывести революционные войска из Питера восстало несколько полков. На улицы вышло около полумиллиона рабочих. Приехали матросы из Кронштадта. Но партия делала все возможное, чтобы удержать массы от восстания. Временное правительство начало бешено преследовать большевиков и восстанавливало этим против себя войска, рабочих и крестьян. Усмиряло крестьян, забиравших у помещиков землю. Это покрывали эсеры, Чернов и К⁰. 26 августа Корнилов по соглашению с Керенским двинул с фронта на Питер контрреволюционно настроенные казачьи части и так называемую «дикую дивизию». Во главе обороны революции стали Петроградский и Московский Советы. На гражданский фронт под Петроградом были двинуты революционные войска и организованные рабочими красногвардейские части.

Владимир Ильич скрывался в Финляндии. В сентябре 1917 г. он писал в ЦК партии, что восстание поставлено в порядок дня ходом объективных событий, и сравнивал положение, бывшее в июле, с наступившим в сентябре.

В июле, по словам Владимира Ильича, «1) не было еще за нами класса, являющегося авангардом революции.

Не было еще большинства у нас среди рабочих и солдат столиц. Теперь оно есть в обоих Советах. Оно создано только историей июля и августа, опытом «расправы» с большевиками и опытом корниловщины.

2) Не было тогда всенародного революционного подъема. Теперь он есть после корниловщины. Провинция и взятие власти Советами во многих местах доказывают это.

3) Не было тогда колебаний, в серьезном общеполитическом масштабе, среди врагов наших и среди половинчатой мелкой буржуазии…

4) Потому 3–4 июля восстание было бы ошибкой: мы не удержали бы власти ни физически, ни политически. Физически, несмотря на то, что Питер был моментами в наших руках, ибо драться, умирать за обладание Питером наши же рабочие и солдаты тогда не стали бы: не было такого «озверения», такой кипучей ненависти и к Керенским, и к Церетели — Черновым, не были еще наши люди закалены опытом преследований большевиков при участии эсеров и меньшевиков.

Политически мы не удержали бы власти 3–4 июля, ибо армия и провинция, до корниловщины, могли пойти и пошли бы на Питер.

Теперь картина совсем иная»[108].

Мы видим, что лозунг восстания анализируется Лениным с точки зрения объективных условий, причем решающим моментом Ленин считает настроение масс, их готовность к борьбе.

Агитация сыграла в истории нашей партии громадную роль. Началась она с агитации по отдельным фабрикам и заводам, с агитации на почве отдельных экономических требований. Рабочие сначала врозь добивались улучшения своего положения, потом был найден общий, объединяющий борьбу рабочих лозунг — борьба за сокращение рабочего дня, лозунг, приведший к забастовке текстилей в Питере. Затем экономическая борьба была спаяна с борьбой политической, вылившейся в ряд демонстраций. Девятое января придало всей борьбе широкий размах, выдвинув лозунг «Долой самодержавие!» Этот лозунг приобрел общероссийское значение, превратив передового, самого решительного, самого непримиримого борца с самодержавием — рабочий класс — в вождя всех трудящихся России. Путем борьбы с самодержавием была всеобщая забастовка, переросшая в вооруженное восстание. Лозунг «Долой империалистическую войну!», выдвинутый большевиками, выходил уже далеко за пределы одной страны. Этот лозунг стал лозунгом интернациональным.

Мы видим, как все шире по размаху становились лозунги Коммунистической партии.

Само собой, широкий лозунг не значит, что агитация отрывается от конкретных условий и всюду ведется по одному и тому же трафарету. Лозунг «За более короткий рабочий день» не означал, что агитаторы только и повторяли: «Боритесь за более короткий рабочий день… боритесь… боритесь… боритесь!..» Нет, дело велось иначе. На каждой отдельной фабрике агитаторы брали примеры, знакомые рабочим данной фабрики. На конкретных примерах показывали, сколько выигрывает фабрикант от удлинения рабочего дня, сколько проигрывает рабочий. На отдельных профессиях показывали, как пагубно отзывается на здоровье рабочего длинный рабочий день.

Лозунг «Долой самодержавие!» не означал, что агитаторы одинаково подходили и к рабочим, и к крестьянам, и к передовым рабочим, и к отсталым, одинаково во всех городах и селах. Нет. Но каждый факт произвола правительства, каждый факт злоупотребления царских чиновников, каждый факт «усмирения» использовался для агитации.

Точно также лозунг «Долой империалистическую войну!», конечно, никоим образом не означал, что во всех странах эта агитация велась по одному и тому же шаблону, что повсюду был один и тот же подход к массе — вне зависимости от исторического прошлого страны, вне зависимости от экономических особенностей страны, вне зависимости от организованности масс и их переживаний.