Основы православного вероучения

Иисус Христос по Своему человечеству есть не только истинный, но и совершенный Человек.

В вероопределении IV Вселенского Собора кратко сформулировано учение о совершенстве Спасителя в обоих естествах (природах) и определено исповедовать Господа Иисуса Христа «совершенного в Божестве и совершенного в человечестве… во всем подобного нам, кроме греха»[211]. Вероучительный смысл этой догматической фразы раскрыт святителем Львом Великим: «Истинный Бог родился в подлинном и совершенном естестве истинного Человека: всецел в Своем, всецел в нашем. Нашим же называем то, что Творец положил в нас в начале и что Он восхотел возвратить нам. Ибо в Спасителе не было и следа того, что привнес в человека искуситель и что прельщенный человек допустил в себя»[212].

Безгрешность, непорочность, неподвластность греху отличает Спасителя от всех людей, но при этом не уничтожает их природного единства с Ним.

Греховное состояние неестественно для человека, оно возникло после грехопадения и потому не является необходимым свойством человеческой природы. Восприняв человеческую природу, Сын Божий остался при этом не причастным греху: «Он воспринял всего человека и все, свойственное человеку, кроме греха, потому что грех не естественен и не Творцом всеян в нас»[213].

Апостол Павел учит, что «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной» (Рим. 8:3); это означает, что «плоть» (человеческая природа) Христа была лишь подобна склонной к греху человеческой плоти, но при этом была свободна от греха.

Священномученик Ириней Лионский говорит: «Спасительное Слово сделалось тем, чем был погибший человек, – и поясняет: – Если кто скажет, что плоть Господа была потому отлична от нашей плоти, что она не имела греха… то скажет справедливо. Если же он выдумывает для Господа другую сущность плоти, то у него не может быть и речи о примирении. Ибо примиряется то, что некогда было во вражде. Если же Господь принял плоть из другой сущности, то уже не примирено с Богом то, что через преступление сделалось враждебным»[214]. Преподобный Ефрем Сирин пишет: «Поскольку тело Адама создано было раньше, чем явились в нем расстройства, посему и Христос не принял расстройства, которые позднее получил Адам, так как они были некоторым придатком немощности к здравой природе. Итак, Господь здравою принял ту природу, здравость которой погибла, дабы человек через здравую природу Господа возвратил себе здравость первобытной своей природы»[215]. То, что Иисус Христос, как человек, уставал, пил, ел, спал, испытывал боль и, наконец, умер, давало повод некоторым еретикам учить о том, что плоть Христа была повреждена грехом. Но, согласно святым отцам, наличие у Господа Иисуса Христа естественных немощей (как их называли, неукоризненных, беспорочных страстей) свидетельствует не о том, что Он Сам причастен греху, а о добровольном принятии Им последствий грехопадения ради спасения человека.

Как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «естественные страсти наши были во Христе, без всякого сомнения… Он позволяет плоти испытывать то, что было ей свойственно», но «то, что было естественно, не предшествовало Его воле, ибо в Нем не созерцается ничего вынужденного, но все – как добровольное. Ибо, желая – Он алкал, желая – жаждал, желая – боялся, желая – умер»[216]. Святитель Лев Великий говорит: «Он сделался причастным человеческих немощей, но отсюда не следует, что сделался участником и наших грехов. Он воспринял образ раба без скверны греха»[217].

Христос «распят не за Свои грехи, а для того, чтобы мы освободились от своих грехов»[218].

В течение Своей земной жизни Христос не совершил ни одного личного греха даже мысленно.

О совершенной безгрешности Иисуса Христа многократно говорится в Новом Завете: «И вы знаете, что Он явился для того, чтобы взять грехи наши, и что в Нем нет греха» (1 Ин. 3:5); «Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников»[219] (1 Пет. 1:19). Только при условии непорочности и чистоты Христос мог быть тем Агнцем Божиим, «Который берет на Себя грехи мира» (1 Ин. 2:2).

Две природы во Христе – Божественная и человеческая – едины и неразделимы.