Основы православной антропологии

Многие святые отцы высказываются о духовности, бестелесности и невещественности души.[97] Но у древних отцов есть и другие суждения; например, прп. Макарий Египетский учит: Всякая тварь: и ангел, и душа, и демон по собственной природе своей есть тело; потому что, хотя и утончены они, однако же в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существе своем дебело.[98] Как сочетать эти высказывания?

Подробно и убедительно этот тонкий богословский вопрос изъясняет прп. Иоанн Дамаскин: Бестелесное, невидимое, не имеющее фигуры мы понимаем двояким образом. Одно таково по своему существу, другое же по благодати; одно таково по природе, другое по сравнению с грубою вещественностью материи. Итак, по природе бестелесным называется Бог; ангелы же, демоны и души получают такое название по благодати и по сравнению с грубой вещественностью материи... Ибо все по сравнению с Богом, единым только несравнимым, оказывается и грубым, и вещественным, потому что одно только Божество в строгом смысле невещественно и бестелесно.[99]

В XIX веке между свт. Игнатием (Брянчаниновым) и свт. Феофаном Затворником на эту тему возникает известный богословский спор, который дает много поводов для размышлений.

Свт. Игнатий (Брянчанинов) в своем аскетическом сочинении «Слово о смерти» и особенно в «Приложении» к нему подробно, со множеством святоотеческих цитат, обосновывает идею тонкой вещественности природы ангелов и человеческих душ. Его мысль такова: Душа – эфирное, весьма тонкое летучее тело, имеющее весь вид нашего грубого тела, все его члены, даже волосы, его характер лица – словом, полное сходство с ним.[100]

Свт. Феофан Затворник, смотря в целом положительно на сочинение свт. Игнатия, находит, что это и подобные суждения являются чрезмерно материалистическими. Свое мнение он подробно излагает в книге «Душа и ангел – не тело, а дух». Здесь он говорит, что души человеческие и ангелы, имея чисто духовную, невещественную природу, возможно, облечены еще и в некую эфирную оболочку-тело, но неверно думать, что все естество души сводится к утонченному веществу – эфиру. Он указывает, что духовно-личностные свойства души: сознание, свобода, нравственность и др. не могут быть продуктом деятельности какого-либо, даже весьма утонченного, вещества; следовательно, самое важное в душе пребывает за пределами вещества, а значит, и душа – это не только эфирное тело: Само собою выходит, что лицом, сознающим себя, свободно действующим, мыслящим, желающим и чувствующим, никак не может быть само тело-душа (эфирная душа. – В. Л.), а должно быть нечто пребывающее внутри этого тела, так что тело-душа будет для него только органом и жилищем.[101] Справедливости ради необходимо отметить, что свт. Игнатий, говоря об утонченной вещественности природы души, никогда не сводит сущность души только к ее телесности. Он обращает внимание на этот факт, но не пытается дать исчерпывающее описание сущности души в вещественных категориях.