Основы судебного красноречия (риторика для юристов). Учебное пособие 2-е издание

Н.П. Карабчевский путем точного выбора слов дал точную характеристику разбираемому делу: «Прокурор, ссылаясь на то, что это дело «большое», просил у вас напряжения всей вашей памяти… Это не только «большое дело» по обилию материала, подлежащего вашей оценке, оно, вместе с тем, очень сложное, очень тонкое и спорное дело».

В.И. Жуковский в полемике с прокурором показывает, что неточный выбор слова ведет к искажению мысли: «Прокурор говорит в своей речи: «Мы вам их докажем, - у нас есть книги и цифры». Защита в первый раз видит прокурора, который грозит обвинением, а не предъявляет его». К.К. Арсеньев прямо указал на необходимость точного словоупотребления в судебном процессе: «Когда я даю формальное показание перед судебной властью, тогда я взвешиваю каждое мое слово». В современных судебных речах ораторы разъясняют для присяжных заседателей значения юридических терминов. Так, прокурор О.С. Кривцова поясняет понятия умышленно и осознанно [172. С. 345]; В.Н. Сальникова сказала: «…прежде чем перейти непосредственно к анализу, я хочу пояснить, что же закон понимает под доказательствами» и далее подробно показывает, что входит в это понятие, объясняет, что такое допустимые доказательства [172. С. 338-339]. Очень ярко, на конкретных примерах Ю.В. Андрианова-Стрепетова показывает значение косвенных доказательств [172. С. 280]. Адвокат Н.А. Сырожук объясняет присяжным заседателям значение юридического термина явка с повинной. Г.М. Резник в речи по делу Григория Пасько, осужденного за шпионаж, обращает внимание на точность словоупотребления: во-первых, поясняет понятие «адресат доказывания»; во-вторых, опровергая выводы экспертов о том, что Пасько раскрыл сведения о деятельности частей радиоэлектронной борьбы в ходе учений, указывает на различия между понятиями «раскрыть» и «назвать» [161. С. 70.]

Точному выражению мысли содействует и точный выбор эпитетов. Аргументируя невиновность подсудимой Максименко, обвиняемой в отравлении мужа, Н.И. Холев употребил эпитет невинный: Невинный стакан чая. Важные детали в показаниях свидетеля он называет драгоценной подробностью.

Действенным средством убеждения, а значит, и воздействия является парономазия - преднамеренное столкновение паронимов в одном высказывании с целью оттенить, выделить различия между понятиями: «Прокурор называл здесь / Югова / скрытым / человеком // Я бы не сказал / что он скрытный // Вспомните как откровенно / рассказывал он о себе / о своей жизни//». Или: «Учитывая его безупречную прошлую жизнь / коллектив авиаотряда / на общем собрании / обсудив и осудив преступление / все-таки выдвинул общественного защитника / а не общественного обвинителя//».

Результатом неточного словоупотребления может быть неточная формулировка обвинения. На это указывал советский адвокат Н.П. Кан: «…Ни следователем, ни при судебном разбирательстве не добыто ни одного доказательственного факта, который прямо или косвенно позволял бы думать, что Далмацкий смертельно ранил Игоря Иванова, желая из хулиганских побуждений лишить его жизни. Откуда взялись все эти суждения о том, что Далмацкий вдруг замыслил убийство и оказался во власти гнусного замысла? Надуманные слова, к тому же опровергнутые самим следователем в его конструкции обвинения» [С. 360-361].

Одним из своеобразных средств воздействия на присяжных заседателей и аудиторию выступают термины оценочного характера (юр. оценочные понятия), в которых имеется потенциальная оценочность за счет входящих в них слов оценочного значения: злостное хулиганство, особая жестокость, грубое нарушение правил, вредные последствия и т.д. Эти термины способствуют выполнению судебной речью профилактической функции.

«Умеренный стиль красноречия»

Нормой судебной речи в дореволюционной России был ее красивый, образный язык. Этот язык Н.П. Карабчевский назвал деловым языком, простым и нервным (разрядка моя. - Н.И.). Судебные ораторы широко использовали в речах изобразительно-выразительные средства языка. С.А. Андреевский называл защитника «говорящим писателем», который должен перенести в суд «простые, глубокие, искренние и правдивые приемы… литературы в оценке жизни». Оратор умел образно передать психическое состояние подсудимого перед совершением преступления. Характеристика Андреева в его речи овеяна лиризмом.