Основы судебного красноречия (риторика для юристов). Учебное пособие 2-е издание

При изложении обстоятельств дела может быть использован вопрос, который создает эффект ожидания, он как будто интригует слушателей, делает повествование более динамичным, напряженным, способствует психологическому воздействию: «Филиппов оскорбил жену / толкнул дочь // Когда Курлыш / предупреждает его об ответственности / Филиппов отвечает / За тебя и десять лет не жалко // Что же произошло дальше // Нападение все-таки произошло // Только не на Зинаиду Петровну / не на дочь / а на Курлыш // На нее направил свой удар Филиппов //». Еще пример: «Что делает Лыщевский, узнав от Тищенко о том, что тот убил Гарайзуева, и увидев труп? Идет в милицию? Зовет людей? Нет! Он возвращается домой и ложится спать» [172. С. 359-360].

Довольно часто, оспаривая показания подсудимого или свидетеля, оратор употребляет вопросительные конструкции, которые выражают эмоциональную реакцию говорящего, выполняют апеллятивную функцию: «На первый взгляд можно действительно / посочувствовать этой бедной женщине / которая однажды оступилась / и то не по своей вине / а только потому / что она встретилась с человеком / который ей понравился // Она полюбила его / собиралась выйти за него замуж / но он оказался настолько непорядочным / что уехав / оставил за собой колоссальные долги // с которыми она / вот до сего момента / не может рассчитаться // Но так ли это уважаемые судьи // И заслуживает ли сочувствия Иванова // Материалы дела говорят об обратном//». Это полемический вопрос, введенный в речь после изложения основных положений спора. После этого обычно дается опровержение. Рассмотрите еще пример: «Вы слышали показания подсудимых. Они утверждают, что этих преступлений не совершали, в доме Тюрикова не были; в тот день, 4 декабря, во времянке у Груднева распивали спиртные напитки и выходили только два раза за выпивкой. Но так ли это было? Полагаю, что нет. Есть веские и неоспоримые доказательства, опровергающие показания подсудимых и объективно восстанавливающие картину происшедшего» [172. С. 348].

Более тесному контакту с составом суда содействует вопросо-ответный ход (вопрос и реплика-ответ, объединенные в одно высказывание), например: «Осознавала ли Жемкова, что ее высказывания принесут вред? Конечно, она не могла этого не понимать. Желала ли она наступления вредных последствий для потерпевшей? Конечно, желала, хотя она и утверждает, что хотела лишь добиться справедливости» [172. С. 374]. Или: «Итак, подтверждаются ли показания Аксенова в этой части другими доказательствами по делу? Да, подтверждаются. Можем ли мы считать факт удушения потерпевшего, в том числе полотенцем, доказанным? Конечно, да» [172. С. 341]. Он активизирует внимание судей и облегчает восприятие речи. Почему? Потому что, расчленяя текст, вопросительные реплики придают речи экспрессивность, оттенок непринужденности, доверительности. Особенно важен этот ораторский прием в речах, произносимых перед присяжными заседателями: он имитирует разговор оратора с ними, заставляет их вникнуть в сущность обсуждаемых вопросов.

Повышенную эмоциональность судебной речи придает риторический вопрос. Это стилистическая фигура, представляющая собой вопросительное предложение, имеющее значение эмоционально усиленного утверждения или отрицания[65]. Риторический вопрос характеризуется противоречием между формой и содержанием: в отрицательном вопросительном предложении содержится экспрессивная утвердительная информация; утвердительное вопросительное предложение несет в себе также экспрессивную, но отрицательную информацию. Риторический вопрос, как правило, содержит оценку того, о чем говорит оратор. Употребленный во вступлении, он, подчеркивая то или иное суждение, создает эффект эмоционального усиления и дает эмоциональный настрой всей речи. Эффект эмоционального усиления создается и в том случае, когда риторический вопрос содержит информацию по общим вопросам (которые были характерны для судебных речей дореволюционного и советского периодов), не касающимся конкретных материалов рассматриваемого дела, и оценивает их: «…А потом дети / вышли из-под контроля родителей // И вот результат налицо // И если так дальше / будут заниматься родители / воспитанием своих детей / то к чему же мы придем //». В этом случае риторический вопрос позволяет поставить в воспитательных целях моральные проблемы.