Особая группа НКВД

О крупномасштабных сражениях на просторах океана речь не шла, потому что соотношение морских сил СССР и Японии выглядело следующим образом. Военно-морской флот Японии в 1941 году составляли десять авианосцев, десять линкоров, тридцать пять крейсеров, сто одиннадцать эсминцев, шестьдесят четыре подводные лодки, множество мелких кораблей и судов. Что мог противопоставить этой стальной армаде наш Тихоокеанский флот? Всего лишь два крейсера, один лидер (немного крупнее эсминца), двенадцать эсминцев и миноносцев, семьдесят восемь подводных лодок (почти половину из них составляли «малютки»), а также вооруженные пароходы и малотоннажные кораблики — сторожевые, минные заградители, тральщики, торпедные катера. Примерно в равном количестве была лишь морская авиация — до полутора тысяч самолетов с каждой стороны.

Таким образом, перевес японского флота был подавляющий. И было очевидно, что русские не пойдут в открытый океан, чтобы быть расстрелянными с дальней дистанции линкорами. Что делать японской армаде? Гоняться за катерами и сторожевиками вдоль побережья? Но, действуя в обороне, у родных берегов «тюлькин флот» мог нанести большой урон нападающим. Возникала реальная угроза увязнуть в прибрежных, полных мин и подлодок, чужих водах и постоянно отбиваться от налетов авиации. Среди неприятных новинок, выявленных японской разведкой еще в январе 1937 года на русском Тихоокеанском флоте, были двадцать четыре модифицированных МБР-2ВУ с аппаратами волнового управления «Спрут». Они предназначались для управления и радионаведения торпедных катеров, начиненных взрывчаткой. Испытания на Черном море показали высокую эффективность этих катеров-«брандеров».

Чаши весов истории колебались, и каждая крупица могла вести к спасению или к гибели. Каждый новый аэродром, построенный русскими в прибрежной полосе, в случае открытия военных действий мог представлять угрозу для городов и промышленных центров Японии, — время подлета бомбардировщиков совсем короткое. В числе аргументов против нападения на СССР летом 1941 года были и непонятно где таящиеся десятки подводных лодок-«малюток», и сотни торпедных катеров с отчаянными экипажами, и самолеты-торпедоносцы… Русские летчики в небе Китая и Монголии показали высокий уровень боеспособности и умение действовать в самых сложных условиях, береговая оборона оказалась значительно усилена. И еще эти бродячие «монстры» — железнодорожные батареи «главного калибра». Конечно, девять пушек, пусть даже гигантских, вряд ли решат исход крупного сражения. Но известно, как моряки не любят попадать под огонь береговых батарей, поскольку корректировщики на наблюдательных постах могут гораздо точнее, чем с корабля, определить положение цели. Простая геометрия: чем шире базовая линия, тем вернее прицел. А если к тому же батареи обладают подвижностью, то против них и авиация может оказаться бессильной: только что засекли место, откуда железнодорожный монстр вел жестокий огонь, а через полчаса его уже там нет — ищи ветра…

К тому же не за горами была лютая сибирская зима, о которой у интервентов остались самые неприятные воспоминания. На морозе дух бусидо (в переводе — «Путь воина», японский вариант суворовской «Науки побеждать») испарялся самым плачевным образом, несмотря на теплую экипировку и высококалорийное питание. Опыт показал, что основные военные операции в резко континентальном климате можно проводить только в теплый период года.

Но действия разведки к осени резко усилились. Случаи нарушений сухопутной границы и воздушного пространства, вторжений в территориальные воды СССР исчислялись сотнями, обстрелы пограничных застав все более походили на разведку боем. Для борьбы со шпионами, диверсантами, для охраны Транссиба и предприятий, которые переключились на выпуск военной продукции, по всему Дальнему Востоку были созданы истребительные батальоны, формировалось народное ополчение. В районах, которым угрожала японская оккупация, в обстановке строгой секретности готовились десятки партизанских отрядов. В них принимались только люди, добровольно изъявившие свое желание действовать в тылу противника, мужчины и женщины (около десяти процентов), обладавшие необходимыми физическими, волевыми и моральными качествами. Приоритет отдавался бывшим красным партизанам, имевшим неоценимый опыт и сохранившим боеспособность. Все зачисленные в отряды добровольцы перед лицом своих товарищей принимали Клятву партизана.