Особая группа НКВД

Славянский мост

База передвинулась под Винницу — поближе к Югославии. Группу решено было расформировать, так как задачу свою она выполнила. Оставшиеся в живых экипажи-первопроходцы использовались теперь в качестве лидеров-наводчиков больших групп самолетов. Начиная с 3 мая 1944 года в Югославию летали уже не пять, а сорок четыре экипажа 15-й гвардейской Гомельской авиадивизии дальнего действия. Поток грузов стал измеряться сотнями тонн. «Славянский мост» действовал бесперебойно.

Экипажи не видели партизан, только «конверты» их костров. Нередко втискивали под шнуровку мешка письмо со словами дружеского привета, табачный кисет или газету со свежей сводкой Совинформбюро. И, что могли еще сделать от себя, — за счет рискованного уменьшения запаса топлива увеличивали полезную загрузку машин почти вдвое — брали в кабины не пять-шесть мешков по расчетной норме, а по восемь-десять, общим весом до тонны.

Участившиеся «мешочные» рейсы не остались незамеченными. Гитлеровское командование принимало все меры, чтобы разрушить налаживающийся «славянский мост».

На трассе движения грузовиков-бомбардировщиков фашисты выставили мощные зенитные батареи с прожекторными установками, создали аэродромы ночных истребителей. Посты наблюдения сторожили их в пунктах Суботица, Сегед, Нови Сад…

Теперь летчики каждую минуту могли ожидать, что вокруг машины вспыхнут серии разрывов зенитных снарядов. В одну из таких засад попал экипаж Мухина. Заменивший погибшего Жилина командир нового экипажа, бывший летчик ГВФ 1-го класса гвардии капитан Александр Давыдов, который шел чуть позади, видел это своими глазами. Ночь была тихая, южная. Самолеты шли над Карпатами на небольшой дистанции друг от друга. Земля была под облаками, и ничто не предвещало беды. Все произошло внезапно близ города Суботица.

«Примерно на нашей высоте, — рассказывал потом Давыдов, — мы увидели залп разрывов зенитных снарядов, за ним, через короткий интервал, — второй, после которого в воздухе последовал большой взрыв, от него поползли вниз огненные языки. И снова наступила непроглядная темнота ночи без единого выстрела с земли. По нашему предположению, зенитной артиллерией сбит один из наших. Но кто именно? Я попытался установить с экипажем Мухина радиосвязь — тщетно… В сознании еще теплилась какая-то надежда, но невольное предчувствие подсказывало, что они погибли. После посадки на КП полка мы узнали, что экипаж гвардии капитана Евгения Мухина и штурмана Ивана Лисового с боевого задания не вернулся».

Трассу «моста» изменили; пришлось в обход зениток идти через Трансильванские Альпы. Тогда немцы один из аэродромов ночных истребителей перенесли в район города Баня-Лука, поблизости от места сбрасывания груза. Они неустанно охотились за «грузовиками», обстреливали партизанские костры.

Иногда вражеской воздушной разведке удавалась подглядеть форму костров; и тогда немцы выкладывали «конверт» такой же формы в расположении своих войск. Им важно было не столько заполучить эти грузы, сколько не пропустить советское оружие к партизанам, ибо в руках югославских патриотов содержимое ПДМ — парашютнодесантных мешков — обретало огромную взрывную силу. И если удавалось обмануть наших летчиков, фашисты использовали эту ошибку в провокационных целях, чтобы вбить клин между союзниками. В пользу оккупантов активно действовала «пятая колонна» — усташи во главе с С. Кватерником и В. Мачеком и другие профашистские элементы. Они оперативно распространяли листовки с фотографиями ПДМ, заявляли по радио, что якобы Красная Армия помогает оружием и партизанам маршала Тито, и четникам Михача.

Чтобы подобных недоразумений впредь не возникало, была введена дополнительная сигнализация. А кроме того, установлена персональная ответственность. Каждый мешок маркировался индексом экипажа, и партизанский радист передавал «квитанцию» о получении груза. По этим квитанциям оценивали работу.

Усилия «мостовиков» оказались более чем своевременными. Спешили недаром. Как раз в это время гитлеровцы готовили новое крупное наступление на Балканах. Операция называлась «Ход конем» («Rösselsprung»). Расчет был на внезапность. Началось наступление с высадки батальона диверсантов — около шестиста человек на планерах — в район, где находился Верховный штаб НОАЮ. Причем основной удар был нанесен 25 мая, в день рождения маршала Тито. Цель — уничтожить штаб НОАЮ, обезглавить освободительное движение. Одновременно фашисты повели наступление широким фронтом.

Десять дней Верховный штаб вместе с миссиями уходил от преследования гитлеровцев. Борьба шла порой на пределе сил, когда каждая граната, каждый автоматный диск могли стать решающими. Советские летчики вывезли штаб и миссии в безопасный район.

Но это произошло чуть позже. А пока очередная группа ночных «грузовиков» шла, отягощенная мешками с оружием, вслед за лидером-наводчиком к партизанским кострам.