Особая папка «Барбаросса»

На первый взгляд, поведение Дракса и Думенка кажется комичным. Сначала Думенк делает вид, что не помнит вопроса Ворошилова. Затем он объявляет, что «на него очень легко ответить», и повторяет уже знакомую нам идею, что «каждому» надо «крепко держаться на своем фронте». Дальнейшие рассуждения Думенка достаточно бессодержательны. Как видно из протокола, он все время советуется с Драксом, а когда этот последний вступает в дискуссию, то роняет два весьма важных замечания. Одно из них гласит: «Если Польша и Румыния не потребуют помощи от СССР, они в скором времени станут простыми немецкими провинциями». На этот раз отдадим должное сэру Реджинальду. Он поистине проявил прозорливость: ведь именно так и получилось в 1939 году!

Конечно, Дракс имел в виду иное: он невольно выдал расчет Англии на то, что вскоре вермахт должен оказаться у советских границ. Но другое замечание Дракса ближе к сути дела. Он как бы вскользь замечает, что «нужно спросить Польшу», согласится ли она пропустить советские войска. В то же время он продолжает уверять К. Е. Ворошилова, будто беспокоиться не о чем, поскольку Польша, разумеется, сама попросит о помощи. Дальше следует пауза: посоветовавшись несколько минут с Думенком, Дракс приходит к выводу, что подобную позицию долго защищать нельзя, и делает, по морской терминологии, «поворот все вдруг». Если он до перерыва был абсолютно уверен в согласии Польши и Румынии, то сейчас объявляет, что это самостоятельные государства и надо выяснить их позицию. В виде большого одолжения он переадресовывает вопрос К. Е. Ворошилова в Лондон и Париж.

Эта ситуация — такая непонятная в 1939 году — сегодня предстает в несколько ином свете. Как нам уже известно из реконструкции первого дня, Дракс знал и ожидал, что вопрос о пропуске советских войск возникнет. Еще лучше об этом знали правительства Англии и Франции, и если бы они серьезно относились к переговорам, то позаботились бы о решении «проклятого» вопроса заранее.

А время для этого было. Впервые вопрос о пропуске советских войск для отражения германской агрессии обсуждался еще задолго до 1939 года. Так, еще в 1935 году советский посол во Франции В. П. Потемкин, обсуждая с французским военным министром Жаном Фабри перспективы реализации советско-французского договора, ставил вопрос о пропуске советских войск в случае необходимости помочь Чехословакии. В 1937 году этот вопрос снова ставил советский военный атташе во Франции Семенов в беседе с генералом Виллеменом[90]. В дни рокового чехословацкого кризиса СССР выдвинул к своей западной границе 30 дивизий, готовых прийти на помощь Чехословакии. Среди прочих причин, не позволивших СССР вмешаться, была и невозможность пройти через чужие территории.

В подтверждение того, что Советский Союз давно поднимал вопрос о пропуске своих войск, можно сослаться на такого авторитетного в своем роде свидетеля, как Жорж Боннэ. Само это имя гарантирует, что его носитель не позволит себе сказать доброго слова о Советском Союзе. Так вот в своих мемуарах Боннэ подтверждает, что в 1938 году Максим Максимович Литвинов в беседе с французским послом в Москве ставил вопрос о возможности пропуска советских войск через Румынию. Эту же тему затрагивал Литвинов в мае 1938 года в беседе с самим Боннэ, который тогда занимал пост министра иностранных дел. Речь шла о возможных совместных действиях в защиту Чехословакии, и Боннэ спросил Литвинова:

— Согласен ли будет Советский Союз провести свои войска для противодействия агрессору?

Литвинов ответил:

— Советский Союз сделает это только с согласия Польши и Румынии на пропуск советских войск. Франция имеет договор с обоими государствами и, следовательно, может добиться соответствующего разрешения…

Боннэ согласился с точкой зрения Литвинова. Франция запросила мнение румынского правительства (в тот период пропуск войск через Румынию считался наиболее важным). В ответ на этот запрос министр иностранных дел Румьшии Комнен от имени своего правительства ответил отказом[91].

Кстати, в одной из бесед с Думенком в период переговоров 1939 года К. F. Ворошилов напомнил ему об этом. Ворошилов сказал:

— Вопрос о военном сотрудничестве с французами у нас стоит уже в течение ряда лет, но так и не получил своего разрешения. В прошлом году, когда Чехословакия гибла, мы ожидали сигнала от Франции, наши войска были наготове, но так и не дождались... У нас не только войска были готовы, но и правительство, вся страна, весь народ — все хотели оказать помощь Чехословакии, выполнить свои договорные обязательства...[92]

Таким образом, глубоко неправы те, кто заявляет, будто у Англии и Франции было мало времени, чтобы решить вопрос о пропуске советских войск — как самим, так и с Польшей и Румынией. На самом деле для решения вопроса имелось не несколько дней, не несколько недель, а несколько лет. Но когда нет стремления что-либо решить, то и вечности не хватит.