Особенная или попаданка против! (СИ)

— Знаете, как это выглядит со стороны для меня? — решила поделиться я своими выводами. — Директор договаривается с кем-то из родственников, что ради наследства сведёт в могилу кого надо. Называет имя Хитроусту. И с помощью шаров деда Зловрия психоцелитель начинает вводить человека в тоску. Чтобы не вызывать подозрений, он проводит с ним сеансы только последним, когда другие не справятся. А они не справятся, так как не будут понимать причин такой резкой апатии. А когда дело сделано, приезжает подкупленный ищейка, который не копает глубоко, а закрывает дело, как самоубийство.

— За последние пару месяцев я не один раз спорила с директором о том, что нужна проверка. За всю свою жизнь я не видела столько неестественных смертей, сколько за этот год. И то, что ты сейчас говоришь, Ирэн, звучит очень правдоподобно. Даже слишком. Но я всё равно не могу поверить в этот ужас! — осев на край кровати, обессилено произнесла госпожа Добра.

— Зато я могу, Мира, — высказала своё мнение госпожа Сонда. — Вот только это всё предположения, и то, чем мы апеллируем, лишь косвенно доказывает их вину. Вернее сказать, доказывает вину только одного деда Зловрия.

— Почему? — подала голос Джули.

— Если бы мы сейчас с этими дневниками решили пойти к тому же директору, он бы утверждал, клялся, что ничего не знал, как и господин Хитроуст. И всю вину бы в итоге возложили на смотрителя.

Она была права. По-хорошему, здесь нужно устраивать полноценное расследование. Но кто возьмётся за такое, если местный сыщик скорее всего тоже замешан?

— Значит, надо со всем этим ехать в большой город и пытаться там добиться открытия расследования, — сказала я.

Услышав это, женщины напряглись.

— Я что-то не то предложила?

— Нет, — ответила госпожа Сонда. — Наоборот, всё правильно.

— Но… — подтолкнула её я.

— Мы совсем недавно брали отпуск, — ответила психоцелительница. — Мы, конечно, можем попробовать взять отгул, но только на два-три дня. Не больше. Но я боюсь, что этого будет мало, чтобы убедить сыскную полицию заняться этим делом.

Я опешила от её слов и не скрывала этого. Тут люди умирают, а они думают всего лишь о рабочем месте.

— Ирэн, — мягко обратилась ко мне госпожа Добра. — Пойми правильно. Мы уже много лет тут не только работаем, но и живём. У нас есть дети, которые выросли и завели уже своих детей. И ни их, ни нас не устроит, если мы свалимся им на головы. А нас точно уволят, и нам придётся уехать. По контракту надолго отлучаться без уважительной причины нам нельзя. А её мы директору дать не сможем, сама понимаешь.

Я закусила нижнюю губу и задумалась.

— Нам не безразлична судьба постояльцев пансионата, — продолжила объяснять мне госпожа Сонда, и в отличии от целительницы она давила не на эмоции. — Но подумай сама. Что если нам не удастся договориться с сыскной полицией? Что тогда? Нас уволят и некому будет защитить тех, кто попал под удар.

Это уже был весомый аргумент.

— Согласна. Значит поеду только я.

— Но ты не можешь! Ты ещё несовершеннолетняя! — восклицала целительница.

— Через девять дней мне будет двадцать.

— Но как же ты будешь одна!? — не унималась госпожа Добра. — Клариса, может мы всё же что-то придумаем? Поедем по очереди. Ты пару дней, потом я. Или наоборот. Её ведь одну слушать не станут.

— Я не буду одна, — улыбнулась я, стараясь успокоить целительницу. — Со мной будет близкий друг моего отца. Я уверена, что он поможет мне в этом вопросе, — предвидя, что госпожа Добра снова начнёт восклицать, добавила. — Я уже написала ему. Он должен приехать как раз сюда в мой день рождения. И никто кроме нас с вами об этом не знает. Будет эффект внезапности.

— Замечательно. Только всё решено. — поддержала меня госпожа Сонда.

— Держи нас в курсе о любых изменениях в своём самочувствии или настроении, — попросила госпожа Добра.

На доброй ноте женщины ушли, оставив нас с Джули с нужными дневниками. Остальные они забрали за ненадобностью.

— Значит, скоро мы расстанемся с тобой? — спросила Джули как можно равнодушнее, но у неё не получилось скрыть от меня свои истинные чувства.

— Временно. Пока тебе не исполнится двадцать. Кстати, когда у тебя день рождения?

— Тридцатого августа, — с непониманием ответила она. — Но какое это имеет значение?

— Когда ты станешь совершеннолетней, я заберу тебя с собой, — раскрыла я свои планы подруге, надеясь обрадовать Джули. Однако, на моё удивление, её реакция оказалась противоположной.

— Нет, Мария. Спасибо, конечно, но я не поеду.

— Почему? — я была искренне сбита столку и была твердо намерена докопаться до истинны.

— Здесь я живу за счёт государства. Я не могу себе позволить просить денег у родителей, чтобы жить в городе.

— Тебе не нужно будет просить денег. Ты будешь жить со мной.

— Нет. Я не буду жить за твой счёт.

Мне казалось таким очевидным, что Джули поедет со мной. Я совсем не ожидала получить отказ на своё предложение, поэтому немного опешила.