Особенная или попаданка против! (СИ)

Любовь Золта растягивать объяснения досталась ему от покойного отца, что её раньше сильно раздражало в муже, а теперь в сыне.

Взяв его под локоть, она спустилась с ним с парадной широкой лестницы и увела его в сторонку, подальше от чужих ушей.

— Говори по существу!

— Я не смог попасть в кабинет. И не только в него — вообще не смог попасть на территорию завода.

— Что?! На каком основании?

— С этого дня я больше не директор завода.

— Неужто им стал Клаус?

— Нет. Господин Облачный.

— Бывший ставленник Димитрия?! — удивилась она.

— Да! И есть ещё кое-что, мама, — замялся Золт.

— Не томи!

— Он уволил всех, кого я нанял за этот год. Я успел поговорить с парочкой из них у входа на территорию завода. Они говорят, что управляющий привёл с собой аудиторскую команду.

— Они вскроют все наши дела! — взвизгнула она. — Нельзя позволить им это сделать!

— Но как?

— Всё так же, — перешла на шёпот она. — Убрать помеху. По наследству всё перейдёт к нам, и мы вышвырнем этого Облачного вон. Но медлить больше нельзя.

— Едем домой. Я возьму деньги и поеду к своему знакомому.

Не теряя времени, они сели в магомобиль Золта (тётя Нора приехала на такси) и поехали домой. Каково же было их удивление, зайдя в дом, обнаружить меня в гостиной, мило беседующую и попивающую чай с их Павлой!

***

Как я оказалась у себя (до сих пор режет слух, но пора привыкать) дома? Очень просто. Это всё Клаус. Он развернул такую деятельность прошлой ночью, что я успела поспать от силы часа четыре. А потом поднял с утра пораньше и привёз сюда. Но уставшей я себя не чувствовала, скорее наоборот. Во мне кипела энергия.

Но вернёмся к началу моего маленького ночного путешествия по городу.

Во-первых, господин Ветргоф сначала отвёз меня к своему другу нотариусу, который буквально в течение десяти минут составил и заверил моё завещание. Оно было коротким и очень обобщённым, но это было неважно. Главное, оно имело законную силу и означало, что начиная с этого момента в случае моей смерти всё моё движимое и недвижимое имущество получит Джули. (Вот будет сюрприз для неё, если я всё-таки умру!)

Во-вторых, мы навестили его второго друга и по совместительству коллегу — главу южного филиала главного иоланского банка, в который мои так называемые родственники наведывались регулярно. Узнав о причине нашего визита, он довольно быстро собрался и отправился с нами в банк. Оставив нас в комнате отдыха, пробежался по кабинетам и собрал всю необходимую информацию касательно моих счетов. И уже когда мы устроились у него, приступил к изучению документов.

— Вы имеете три счёта. Два счёта перешли к вам по наследству после смерти родителей, и один был изначально записан на ваше имя, — вещал этот полный лысоватый мужчина. — Его открыл ваш отец, как только вы появились на свет, и с тех пор в каждый ваш день рождения переводил на него довольно приличную сумму денег.

— И сколько на них денег? — с замиранием сердца спросила я.

Не то чтобы я была жадной до денег, но было бы глупо не признавать, что мне хотелось, чтобы их было достаточно. Уж слишком много возможностей они давали.

— Первые два счёта заметно поскуднели за этот год. Ваши родители были более сдержанны в тратах, — укорил меня глава банка, чем сильно озадачил. С его стороны это было очень неформально, но я пока решила никак не реагировать на его выпад. — На счёте, что достался вам по наследству от матери, лежит четыреста семьдесят восемь тысяч иоланов. На счёте, что достался вам от отца, — девятьсот сорок шесть тысяч иоланов. А на вашем личном — два миллиона тридцать одна тысяча иоланов.

— Это большие деньги? — шепнула я Клаусу.

— Очень. Руфулус, — уже обратился он к главе банка. — Сколько было снято денег с момента гибели родителей госпожи Жардар?

Мужчина сурово на меня посмотрел и ответил:

— Ежемесячно снималась максимально допустимая сумма.

— То есть по десять тысяч иоланов с каждого счёта ежемесячно?

— Верно. Кроме накопительного. С него нельзя было ничего снимать до вашего совершеннолетия, т. е. до вчерашнего дня. — И вновь этот укоризненный взгляд.

— Скажите, пожалуйста, вы были знакомы с моими родителями? — задала я вопрос, пытаясь понять его недовольство.

— С вашей покойной матушкой — нет, а вот с вашим отцом — да. По долгу службы приходилось иметь с ним дело, и могу сказать вам, сударыня, что ваш отец в финансовых вопросах вёл себя разумней, чем вы, — вновь не удержался он от укора.

— Сударь, боюсь, что после смерти родителей я не получила ни иолана со снятых денег.

— Что?! — возмутился он. — Это недопустимо! Опекун обязан был использовать ваши средства только на вас. И более того, обязан был предоставлять отчёт в банк о потраченных суммах.

— Боюсь, что ваших сотрудников обманули. Я всё это время была в пансионате и жила скромно за счёт государства.