Особенная

Дэвид ответил не сразу. Он не донес до рта палочки. Спагетти соскользнули и упали в контейнер. Лицо Дэвида отразило чувства, овладевшие им. Тэлли без труда прочла их: смущение, изумление, любопытство и, наконец, искорка понимания.

— Я могу помочь? — безыскусно, искренне спросил он.

Тэлли кивнула:

— Пожалуйста. Ты — тот человек, который нужен для этой работы.

А потом она все ему объяснила.

Ночью Тэлли и Дэвид подлетели на скайбордах к границе города и остановились, как только сеть передатчиков уловила сигнал скинтенны. Три сообщения — от Мэдди, Шэй и Периса — никуда не делись. Тэлли взволнованно пошевелила пальцами.

— Посмотри! — воскликнул Дэвид.

Горизонт над Нью-Красотауном светился. Ракеты взлетали в небо и расцветали пунцовыми и лиловыми букетами. Фейерверки вернулись.

Может быть, там праздновали конец правления доктора Кейбл, начало перемен в городе, а может быть — окончание войны. Это торжество могло означать и последние дни существования Комиссии по чрезвычайным ситуациям — ведь единственная чрезвычайница вчера бежала из города. А может быть, красавцы и красотки просто дурачились, как в прежние времена.

— Ты раньше никогда не видел фейерверков? — рассмеялась Тэлли.

— Видел, но не такие. — Дэвид покачал головой. — Этот просто потрясающий.

— Да. В городах не все так ужасно, Дэвид.

Тэлли улыбнулась. Ей хотелось верить, что с окончанием войны фейерверки будут загораться над городом каждую ночь. Какие бы конвульсии ни терзали ее родной город, ей казалось, что эта традиция должна сохраниться. Миру было нужно больше фейерверков — особенно теперь, когда красивых и бесполезных вещей останется так мало.

Она собиралась говорить, но ее охватил озноб. Как бы она ни мыслила теперь — особенно или нет, — ее послание должно было прозвучать ясно и убедительно. От этого зависел весь мир.

Вдруг она почувствовала, что готова.

Они с Дэвидом смотрели на игру огней над Нью-Красотауном. Тэлли заговорила ясно и четко, громче шума волн реки. Чип, вживленный в ее нижнюю челюсть, улавливал каждое ее слово.

Она отправила всем троим — Шэй, Мэдди и Перису — один и тот же ответ…

Манифест

Мне не нужно лечение. Мне не нужно ранить себя, чтобы чувствовать и мыслить. Теперь никто не будет управлять моим разумом, кроме меня самой.

В Диего врачи сказали, что я могла бы научиться управлять своим поведением, и я научилась. Вы все помогли мне в этом так или иначе.

Но знаете что? Я теперь переживаю не за свое поведение, а за ваше.

Вот почему мы какое-то время не увидимся. Возможно, довольно долго. Мы с Дэвидом остаемся в глуши.

Вы все говорите, что мы вам нужны. Что ж, может быть, мы и вправду вам нужны, но не для того, чтобы вам помогать. Помощников у вас хватает. Все города скоро очнутся, и свободу обретут миллионы здравомыслящих людей. Вас будет более чем достаточно для того, чтобы вы изменили мир без нас.

А мы с Дэвидом встанем на вашем пути.

Понимаете, свобода, увы, ведет к разрушениям.

У вас теперь не один Новый Дым, а несколько, у вас полным-полно новых идей, новые города, Новые системы. Ну а мы… Считайте нас новой Комиссией по чрезвычайным ситуациям.

Стоит вам начать слишком сильно вторгаться в дикую природу — мы будем поджидать вас и прогонять. Вспоминайте о нас каждый раз, когда вы решите вырыть котлован для нового строительства, перегородить реку плотиной или срубить дерево. Опасайтесь нас. Каким бы алчным ни стало человечество теперь, когда красивые люди становятся умными, у дикой природы по-прежнему есть зубы. Особенные зубы. Уродливые зубы. Мы.

Мы всегда будем где-то. Мы всегда будем наблюдать. Мы всегда будем готовы напомнить вам о том, какую цену заплатили ржавники за то, что зашли слишком далеко.

Я люблю всех вас. Но сейчас нам пора попрощаться.

Берегите мир, иначе ко времени нашей новой встречи он может стать уродливым.

Тэлли Янгблад