Особенности брачной ночи, или Миллион в швейцарском банке

Первым прибежал Степан — начальник отдела охраны. Бывший спецназовец, он оказался на высоте служебного положение, отреагировал на внештатную ситуацию достойно.

— Где крыса? — покрутил он головой, зорко осматривая углы приемной.

Не обнаружив грызуна, он деловито приложился пару раз ладонью к моим щекам. И стало тихо. Щеки горели, как от ожога.

В коридоре послышался торопливый топот, и в дверях приемной образовался затор: в проем одновременно пытались протиснуться Вовка и бухгалтер Анна Арнольдовна. Ну, Вовка — он худой, как жердь, а вот Анна Арнольдовна… Следом повалили остальные сотрудники, все кричали, размахивали руками и требовали сказать, что случилось. Один Степан занялся делом: опустился на колени и стал вдувать жизнь в жену босса так, как советуют плакаты «Спасение на водах», то есть «рот в рот». Методика оказалась правильной, руки Катерины обвили его накачанную шею и не торопились выпускать из объятий.

У меня в руках оказался стакан с водой. Вовка настойчиво пытался влить ее мне в рот. Край стакана стучал о зубы, вода стекала по подбородку. Кофточка на груди промокла насквозь.

— Ой, Магнуса же убили! — вдруг вспомнила я, и в приемной стало нестерпимо тихо.

— Убийца! — выкрикнула Екатерина Васильевна, оттолкнув Степана и вскочив на ноги. Ее губы с размазанной помадой тряслись от гнева, глаза полыхали молниями, ноздри раздувались, перст указывал на меня…

— Я?! — моему изумлению перед человеческой наглостью не было предела. — На себя бы посмотрела!

— Минуточку! — вклинился между нами Степан, как и подобает представителю правопорядка. — Прошу разъяснить ситуацию!

Мы с Катькой заговорили одновременно. Я не стала скрывать своих подозрений, а с удовольствием выложила все факты: как она приходила первый раз с требованием денег, и как господин Магнус ей отказал, и как они ругались, и госпожа Магнус грозила ему, и как меня вызвали в проходную. Я продемонстрировала, как жена босса выскочила из приемной, оттолкнув меня локтем, будто за ней гнались черти. Я заверила всех, что у нее было достаточно времени, чтобы выстрелить из пистолета с глушителем в состоянии аффекта и тем самым решить свои финансовые проблемы. Не было нужды скрывать, что дверь в кабинете закрывается на английский замок, и госпоже Магнус достаточно было захлопнуть ее и сделать вид, что дверь закрыта изнутри, а потом появиться второй раз и разыграть комедию, будто она ничего не знает… Что кричала Катерина, я не слышала.

— Ти-ха!!! — проорал спецназовским голосом Степан, и мы замолчали.

И в эту минуту безмолвия мне послышался из-за двери кабинета протяжный стон. Видимо, стон послышался не только мне. Все обернулись. Первым пришел в движение все тот же Степа. Он попытался плечом высадить дверь. Не получилось. Двери были капитальные, сталинских времен. Вот строили, так строили! Не то что сейчас… Но я не об этом. Надсадное «хек!» не возымело действия, плечом выбить замок не удалось, и Степан заозирался по сторонам, совсем как Катька, в поисках тарана.

— Ключ! — подал идею Вовка, и я вспомнила, что в сейфе должен храниться запасной ключ от кабинета.

Я долго копалась в чреве несгораемого шкафа. Ключ нашелся в коробочке из-под гуталина. Напряжение возросло до предела, когда щелкнул замок, и дверь медленно, словно в фильме ужасов, растворилась с легким скрипом.

Магнус все так же лежал на ковровой дорожке, вольно раскинув руки и ноги в позе загорающего курортника. Живот вздымался Фудзиямой. Лицо сине-багрового цвета, из-под прикрытых век видны белки глаз, на губах засохшая слюна. Кошмар! Он лежал и не подавал признаков жизни. Степа припал щекой к его груди. Видимо, из последних сил босс все же подал признак жизни.

— «Скорую»! — гаркнул Степан, и все забегали в поисках телефона.

В общем, пока приехала «скорая», пока его погрузили, пока довезли… Магнус скончался, не приходя в сознание, от гипертонического криза.

Похороны были пышными, с траурным кортежем, многочисленными венками, гражданской панихидой и отпеванием в церкви. Все честь по чести. Вдова изо всех сил выжимала скорбную слезу, но выражение торжества и нетерпеливого ожидания вступления в права наследования ей так и не удалось скрыть под черной ажурной косынкой и стеклами темных очков.

Девять дней отмечали в ресторане, водка лилась рукой. Скупая мужская слеза висела в воздухе, тосты брали за душу. Вдова сидела во главе стола мрачнее тучи.

А потом наступило безвременье.