Особенности эльфийской психологии

— Андрюша, это ты? — Баба Шура, опрятная старушка лет под восемьдесят, выглядывала с верхнего лестничного пролета.

— Да, баб Шур, здравствуйте! — прокричал в ответ. Слух у бабушки оказался уже не тот, что прежде.

— А ты тут с другом, что ли? — старчески прокряхтела она, спускаясь к нам с Иром.

— Ага, — подтвердил весело. — Вы за Бантом? Так я бы его вам занес…

— Ох, горе у меня, Андрюша, — ошарашила меня бабуся, а ее кот с невозмутимой мордой все так же сидел на замызганном коврике перед моей дверью. И вид имел до неприличия независимый.

— Что случилось, баб Шур? — помогая соседке спуститься с лестницы, спросил я, скосив глаза на Ира. Тот был напряжен и сосредоточен. Еще бы! Кого из молодых и сильных не напрягает вид дряхлого старика. А Ирка у нас еще и почти бессмертен, по нашим земным меркам. Я у них там вообще стариков ни разу не видел.

— Да вот, паразит этот. — Старушка указала на кота. — Ни в какую к Любочке из второго подъезда переезжать не хочет.

— А чего это вы котика любимого выселяете? — удивился я, прекрасно зная, насколько старушка обожает свое рыжее чудовище.

— Да уезжаю, — чуть ли не со слезами на выцветших от возраста глазах поведала баба Шура. — Стара совсем стала. Дочка меня к себе в Мурманск забирает. Вот и приходится свою кровинушку, — она снова с неизбывной тоской посмотрела на кота, — тут оставлять. Хорошую хозяйку ему нашла. Ты ведь знаешь Любочку из второго подъезда? — Я не знал, но пришлось кивнуть. — А Бантюша ни в какую. Только к тебе сюда под дверь и бежит. И гоняла его, и уговаривала. Люба даже запирать пыталась, но этот дармоед все равно сбегал — и снова сюда, к тебе под дверь. Третий день воюем. А поезд у нас с дочкой вечером. Тебя, смотрю, все дома не было, а теперь вот пришел, — и она выжидающе уставилась на меня.

Я растерялся. И чего она от меня хочет-то? Глянул на кота, обнаружил, что он уже вовсю трется о ноги Ира, чего я за Бандитом никогда не наблюдал даже по отношению к законной хозяйке. Перевел взгляд на мерцающего, который как-то подозрительно замер. Пока еще сомневался, рыжий хам переместился ко мне и, басовито мяукнув, потерся крупной, круглой головой теперь уже о мою ногу. Опустив взгляд, я встретился с зелеными глазищами, в которых не мелькнуло ни капли преданного обожания. Конечно, пока ему выгодно, он будет ласков, но как только все по его выйдет, тут же покажет свой кошачий нрав. Уж я этого зверюгу знал как облупленного. Вздохнув, снова посмотрел на старушку:

— Вы хотите, чтобы я его взял?

— Ох, Андрюшенька, было бы так хорошо, — всплеснула руками баба Шура. — Он у меня и к горшку приучен, сам на унитаз забирается, за ним только смывать надобно. А ест все подряд, чем покормят, то и съест. Рыбку там, мясцо…

Ну да, скептически подумал, рыбу да мясо жрет, скотина, — чтоб я так жил. Но дело в том, что для себя уже все решил. И даже тихие слова Ира, который наклонился и, почесывал кота по благосклонно подставленной шее, не сыграли по большому счету никакой роли.

— Может, и правда возьмешь?

— Ага, — согласился и весело подмигнул обрадованной бабе Шуре.

— Тогда пойдем ко мне скорей, — радостно возвестила старушка, — я тебе его вещички соберу.

— Вещички? — растерялся, но все же поднялся на этаж выше, оставив Иру ключи от квартиры и кота.

Вернулся нагруженым. Кошачья переноска, с которой, по словам бабы Шуры, они с Бантиком выезжали на дачу, несколько комплектов мисок, кошачий домик, которым этот вредный кот, свободно разгуливавший по двору, по большей части пренебрегал, две шлейки, несколько ошейников от блох, ошейник с сердечком, от одного вида которого у меня на лице образовалась такая лыба, что самому стыдно стало. Просто как представил нашу местную грозу всех окресных котов и даже собак в этом ошейничке, который мало того что с сердечком, так еще и нежно-розовенький — на «хи-хи» пробивает.

В общем, сердечно распрощавшись с бабой Шурой и клятвенно пообещав отвечать на письма и рассказывать, как поживает ее рыжее сокровище, притащился домой. Ир обнаружился на кухне. Мерцающий пытался кормить нашего рыжего гостя, а тот с брезгливым видом созерцал предложенную ему котлету, оставшуюся от нашего совместного завтрака.

— Можешь даже не напрягаться, — объявил прямо с порога, сгружая пакеты, которые принес от бабы Шуры. — Эта рыжая бандитская морда полуфабрикаты жрать не будет.

— И чем его тогда кормить? — насупившись, полюбопытствовал мерцающий, которого, похоже, задело такое кошачье пренебрежение предложенным угощением.

— А нам-то какое дело? — весело спросил я.

Ир поднял на меня хмурый взгляд.

— Ты же вроде обещал этой старой женщине о нем заботиться.

— А еще я Барсику на день рождения кота обещал. С мелким котенком командору возиться не с руки, а вот с этой бандитской мордой, думаю, они прекрасно подойдут друг другу.

Ир расплылся в улыбке.

— А что, очень даже может быть. Только у Барсима следующий день рождения только через семь лет будет отмечаться.

— Семь? — Вопрос вырвался помимо воли.