Особенности эльфийской психологии

Оказывается, он прибыл в университет со светлыми мечтами и радужными надеждами, от которых к выпускному курсу не осталось ни следа. И вот в его жизни возникли мы, то есть все мы, вместе с «колокольчиками», и мечты неожиданно появились вновь. Он больше не чувствовал себя изгоем. Захотелось творить не вопреки общественному мнению, как он делал все это время, чтобы хоть как-то оправдать усилия, затраченные на годы учебы. Нет, теперь ему хотелось творить.

Под конец Ир неожиданно вызвался помочь Умке, напомнив, что тот обещал на следующей неделе презентовать свой экспресс-проект по мелиорации нашего класса. Когда мерцающий использовал именно слово «презентовать», я тут же понял, что он хочет сделать, и напрямую спросил, не задумал ли наконец опробовать вторую техническую игрушку, которую при моем откровенном попустительстве приволок из моего мира. Конечно же я имел в виду мультимедийный проектор. Ир мои подозрения подтвердил. Этим мы отвлекли Умку от невеселых мыслей. Ир потащил гостя знакомиться с компьютером.

Судя по всему, мерцающий увидел в гноме если не родственную душу, то нечто очень схожее. Да и вообще, как я понимаю, по возрасту Умка Иру был ближе, чем те же «колокольчики». Хотя если вспомнить об их продолжительности жизни, все это весьма и весьма относительно. В общем, на выходе мной от щедрот своих была выдана Умке фанатская дуделка, которую мне когда-то друзья на день рождения подарили. И вооруженный ею гном потопал за нами с Иром на футбольное поле, там началась настоящая потеха.

Но сначала немного о самом поле. Разумеется, за те пять дней, что темные вместе со светлыми под руководством увлекшегося идеей Фарида переделывали его под себя, оно преобразилось до неузнаваемости. В общем, сейчас некогда пустынный полигон коммандос превратился в нечто весьма сильно напоминающее летнее футбольное поле в детском пионерлагере, в котором мне пару раз еще в школьные годы удалось побывать.

Что, собственно, было сделано? Во-первых, очерчено, как положено, само поле. Со всей подобающей разметкой. Во-вторых, установлены ворота. Причем сетка, которую Фарид собственноручно нацепил на металлические каркасы, была из какого-то особого антимагического материла. Так что, притянуть или затолкать мяч в ворота магией, как объяснил мне наш сметливый джинн, было нереально чисто технически. А дальше пойдет самое интересное — зрительские места.

Разумеется, в этом мире никому не пришло в голову сколачивать лавочки и сидушки из подручного материала, о нет, тут мои эльфы извратились по самое не могу. Кто уж их надоумил, не знаю, но точно не Умка. На этой стадии он в нашу футболотерапию еще не включился. Короче, сидеть предлагалось на чем-то растительном, отдаленно напоминающем наши всем известные мухоморы. Только такие вот красно-белые грибы имели размеры кресла или даже полноценного дивана. На тех, что поменьше, следовало сидеть по одному, на тех, что побольше, можно было расположиться компанией. Но вся фишка заключалась в том, что эти грибочки были относительно интеллектуальны. О чем это я? Да о том, что, если мысленно отдавался приказ рассмотреть поле с более высокой точки, ножка гриба начинала вытягиваться. Нет, расти до бесконечности грибочки не собирались. Но позволяли несколько скорректировать точку обзора. В общем, сказка, а не места для болельщиков.

Именно на одном из таких грибов и расположилась темная эльфийка. Что я могу о ней сказать? Она была темной. Да-да, именно такой, какими я их себе представлял. Черная кожа, не шоколадная, а именно черная. Белоснежные волосы, забранные в высокую прическу. Хищные монгольские скулы, миндалевидные глаза прирожденной убийцы, тонкие губы, как ни странно, смотрящиеся чувственно на узком благородном лице. О подобных когда-то, если верить книгам, говорили: породу за версту видно. Именно такой породистой темной и была леди Ингианиса Рим-Доль. Подойдя к ней, я сразу сказал, что буду звать ее Ингой, и протянул руку, представившись Андреем.

Разговор предстоял тяжелый. Я именно на такой себя и настраивал, а все оказалось до безобразия легко. Вот что значит по-настоящему мудрая женщина. Нет, я, конечно, всеми конечностями за патриархат и все такое, бабам власть давать нельзя и вообще, но то — наши бабы, земные, человеческие; эльфийские — другие. Поэтому им, наверное, можно еще и не такое.

Так вот, Инга. Проблема у нее была та же, что у Марфы. Как зеркальное отображение. Он возненавидел ее с первого слова, когда только услышал, что именно ей предстоит стать его нареченной. Она обиделась. Справедливо, могу заметить. Я бы тоже обиделся, если бы меня вот так, ни за что ни про что. Хорошо помню, как задевало пренебрежение Барсика, который в ту пору презирал всех людей без исключения. Я тоже злился и горел желанием сделать все в точности до наоборот.