Особенности национального пиара

Профессор Скрынников проанализировал, как это происходило. Он пишет: «Обращение к московскому летописному своду 1497 г. обнаруживает удивительные факты. После освобождения от татарщины Иван III находился на вершине славы. Составитель официальной московской летописи имел все основания для панегирика в его честь. Вместо этого он постарался выставить героем победы наследника и одновременно бросить тень на поведение монарха».

Книжники объяснили сложные маневры Ивана III как банальное отступление. Потом эти вымыслы попали в официальный московский свод. В позднейших летописях Иван III окончательно превратился в «предателя христьянства».

Он в тот период якобы даже не въезжал в Кремль, опасаясь расправы москвичей...

PR-обеспечение династической борьбы, которое осуществлялось через полтора десятка лет после Угры, смикшировало роль Ивана III в великой победе, одержанной им над Ордой. Государь, который стряхнул ослабевшие узы татарского ига, в глазах историков предстал как минимум сомнительной фигурой. Труслив... слаб... современники не принимали... Восславлять его было как-то неудобно. Не герой, а трус, нерешительный военачальник, случайно даже не победивший, а «пересидевший», точнее перестоявший татар.

Эта акция черного пиара имеет в качестве последствий длинную эпоху черного постпиара. До сих пор потомками не оценено в полной мере величие Ивана III Васильевича Грозного.

Софья Палеолог и Новый Рим. Big is beauty

Еще до победы над татарами власть Ивана была огромна. Но это была его личная власть, державшаяся на его воле и разуме. Он по-прежнему назывался великим князем, а великих князей на Руси было много и до него.

Незадолго до начала его правления перестала существовать Восточная Римская империя — Второй Рим. Русь унаследовала от Константинополя православие. Она стала как бы его духовной наследницей. Но почему только духовной?!

Иван жаждал нового статуса для своей державы. Ну и для себя лично. Тут как раз выяснилось, что правопреемство от Царьграда можно устроить привычным для европейских государей способом — династическим браком.

И Иван Васильевич женился на племяннице последнего византийского императора, убитого турками во время взятия Константинополя в 1453 году, — Софье Палеолог. Известно, что она славилась по всей Европе своей необычной полнотой, то есть, по московским представлениям того времени, была необыкновенно красива. Но это для Ивана стояло на уже втором месте.

Главное — Иван становился наследником насильственно прерванной ветви византийских императоров. Женитьба на принцессе давала ему и всем его наследникам исключительное право претендовать на всю территорию также православной Восточной Римской (Византийской) империи «временно», как считалось тогда, захваченную нехристями.

«Очень приятно, царь»

В 1492 году московскому собору было подано сочинение «Изложение пасхалии» — похвальное слово Ивану III.

В этом же году Колумб открыл, кстати, Новый Свет, а у нас вот открыли Новый Рим.

В «Изложении пасхалии» впервые прозвучала идея «Москва — новый Рим». «Сам Бог поставил Ивана III — нового царя Константина новому граду Константина — Москве». Церковный деятель Зосима, давший формулировку, имел в виду Константина Великого, — императора Римской империи, который сделал христианство государственной религией.

Женитьба на византийской царевне создала новую политическую ситуацию. Об этом свидетельствует «Сказание о князьях владимирских». В этом сочинении очень кстати появилась легенда об императоре Константине Мономахе, вручившем царские регалии — в частности, шапку Мономаха — внуку, русскому князю Владимиру Мономаху. Император снял с головы своей «венец царский» и послал внуку, чтобы весь православный люд встал под власть «нашего царства и твоего великого самодержавства великия Руси».

То, что внуку на момент смерти деда было два года, а его отец в то время даже не был великим князем, никого, повторимся, не смущало.

АВГУСТ (63 г. до н. э. — 14 г. н.э.). — римский император, который был круче Брежнева. Его моральный авторитет поддерживался всеми возможными титулами: первый гражданин, пожизненный консул, сенатор и даже понтифик (на тот момент — римский верховный жрец). Так же, как и личным состоянием: в его собственности была чуть не половина бюджета Рима. Между тем последние слова Августа были: «Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию своей жизни?»

В «Сказании» есть место и повеселее. Трудно удержаться, чтобы не процитировать (с неизбежными сокращениями) этот фрагмент: «В год 51 до P. X. Август, кесарь римский, пошел в Египет. И Бог вручил Египет и Клеопатру в руки Августу. Август же начал собирать дань со всей вселенной. Пруса, родича своего, послал на берега Вислы-реки. И жил Прус очень много лет, и с тех пор до нынешних времен зовется это место Прусской землей. Мужи новгородские призвали к себе из тамошних родов правителя. Они нашли там некоего князя по имени Рюрик, который был из римского рода Августа-царя».