Особенности национального пиара

Упомянутый выше «придворный журналист» Василий подробно описал и растиражировал эту отвратительную сцену. Он указал имена всех участников, указывая, кто именно придавил князя доской, кто сторожил его, и что выкалывал пленнику глаза собственноручно личный слуга Святополка.

Едва стало известно о невиданном для Руси надругательстве над князем, Мономах со своими вчерашними соперниками подошел к Киеву. «Никогда еще Владимир Мономах не был так близок к киевскому «злату столу», как в эти ноябрьские дни 1097 года. Святополк собирался бежать из города. Казалось, что мечты сбываются», — пишет Борис Рыбаков.

«Никогда Святополк не был так близок к провалу», — написал бы Юлиан Семенов.

Но снова что-то не сработало. Из города вышли парламентеры — митрополит и мачеха Мономаха, великая княгиня. Они предлагали мир, а значит, Киев оставлял Святополка у себя. «Когда же это кончится?» — наверняка в сердцах думал Владимир после неудачного второго захода.

А может, просто компромата не хватило? На протяжении двух последующих лет (1097-1099 годы) его «пресс-агент» Василий подробно описывал усобицу, подчеркивая все промахи Святополка. Около 1099 года из стен Печерского монастыря выходят два рассказа о скупости и жадности Святополка: он наживался на налоге на соль, его непомерно жадный сын пытал монахов с целью узнать о скрытом сокровище...

В PR-кампании, направленной против великого князя, начали действовать писатели монастыря. Тут следует обязательно учесть, что хотя до нашего времени дошла лишь малая часть письменных источников XII века, в целом объем распространявшихся «материалов» был несопоставимо мал даже в сравнении со всего одной современной еженедельной газетой. Соответственно, удельный вес каждого слова был неизмеримо выше.

«Сам Владимир Мономах пишет в 1099 году основную часть своего Поучения, в котором он, во-первых, бичует недостатки, в которых упрекали Святополка (беззаконие, нераспорядительность, клятвопреступление), и во-вторых, без всякой скромности расхваливает себя и как бы указывает киевским "смысленным": вот я — тот самый князь, который нужен вам»[41]. Невероятно, но факт: Мономах использовал западные пиар-технологии! Современные исследователи нашли сходство с аналогичной англосаксонской литературой[42]. Не зря женой князя была англичанка!

Он готовился к очередному княжескому съезду 1100 года, где должен был очернить своего главного врага — Святополка. У Мономаха уже был опыт подобной подготовки. К съезду 1097 года он выпустил специальные документы.

«Письмо к Олегу», которое мы приводили в начале этой главы, и часть личной летописи Мономаха, обрисовывающую его как последовательного и неутомимого борца с половцами, которого несправедливо обидел Олег.

Увы, ему опять не удалось склонить мнение князей на свою сторону. Съезд 1100 года ничего не изменил в судьбе Владимира Мономаха.

Все это привело к тому, что Мономах разочаровался в какой-либо PR-деятельности. Он потерял желание продолжать борьбу за великокняжеский престол, используя силу слов и создавая собственный положительный образ. Мономах забросил даже свою личную летопись, сделав за 17 последующих лет лишь семь новых заметок.

Мономах в седле

Между тем как раз сейчас Владимиру Мономаху было бы о чем писать. Он занялся тем, что у него получалось лучше всего — защитой рубежей Руси от степняков. В качестве властителя пограничного княжества Мономах просто вынужден был вести борьбу с половцами, иначе оно перестало бы существовать. Приходилось обращаться за помощью к Святополку, и вместе они в 1107 году разгромили двух могущественных половецких ханов. На борьбу с половцами собирал Мономах и других князей. В глазах современников его деятельность теперь выглядела как общерусское дело — защита всей Руси. Позитивный имидж князя креп как бы сам по себе, практически без специальных усилий.

Первый наступательный поход на половецкую землю объединенными силами русских князей организовал именно Мономах.

Князья съехались и сели в одном шатре — Святополк со своей дружиной и Владимир со своей. Владимир начал: «Брат! Ты старший, начни же говорить, как бы нам промыслить о Русской земле?» Святополк отвечал: «Лучше ты, братец, говори первый!» Владимир выступил с целой речью: «Как мне говорить? Против меня будет и твоя, и моя дружина. Скажут: хочет погубить смердов и пашни. Но дивлюсь я одному, как вы смердов жалеете и лошадей их, а того не подумаете, что станет смерд весною пахать на лошади, и приедет половчин, ударит его самого стрелою, возьмет и лошадь, и жену, и детей, да и гумно зажжет. Об этом вы не подумаете!» Дружина отвечала: «В самом деле так». Святополк прибавил: «Я готов». Этот эпизод с речью Мономаха и весь поход описан в летописи с большим сочувствием, что произвело сильное впечатление на современников. Это и логично: не жалеть малого для большого. И убедительно подано. Хороший пиар, разумный менеджмент всего дела.