Особенности национальной милиции

Оно не заставило себя ждать. Несколько секунд спустя курсант услышал, как легкое тело мячиком покатилось по частым ступенькам, издавая охающие и стонущие звуки. Компактная фигурка, достаточно быстро добравшись до нижнего этажа, гулко стукнулась о пыльную стену, развернулась и закатилась под лестницу, притормозив о зубоскалинские ноги, нервно шевельнувшиеся и отступившие.

– Мыши! – взвизгнул Никита Поликарпович. – Афанасий, ты должен меня спасти от мышей.

Гордый представитель древнейшего дворянского рода, тот, в чьих жилах течет голубая кровь десятков поколений, сжался в неприметный комочек, закрыв голову руками, и, не переставая, визгливо верещал:

– Афанасий, убей ее!

Тяжелые, бухающие звуки спешащих шагов, перепрыгивавших через ступеньки, донеслись до слуха Зубоскалина, и пришла пора Саньку съежиться. Как он хотел сейчас оказаться и в самом деле неприметной мышью, попасть в которую гораздо труднее, чем в высокого курсанта. Толстый ведь разбираться долго не будет. Стукнет со всей дури, а потом только определит, кого он убил.

– Где эта каналья? – угрожающе поведя кулаком, проревел толстый.

Санек в мыслях простился с жизнью, родными, знакомыми. Да, черт побери, и с полковником Подтяжкиным тоже! Тяжелая рука вцепилась в горло и приподняла Зубоскалина на полметра от пола.

– Однако для мыши крупновата, – озадаченно произнес Афанасий Михайлович.

– Вы правы, – синея, прохрипел Дирол. Продолжать скрываться смысла больше не было. Все равно рассекречен.

Толстый осторожно вынес парня из-под лестницы на свет и просиял улыбкой, узнав пойманную жертву.

– Ах какая мышка угодила в нашу мышеловку, – самым располагающим голосом, словно и не было только что ужасной ссоры, произнес он.

– А-а, кх... гр... пых... – попытался что-то сказать Санек, однако с перекрытым кислородом слова не получались.

– Афанасий, медведь ты этакий, поставь даму на пол, – успокоившимся голосом произнес козлобородый. Он успел подняться, одернуть костюм и принять более подобающую для дворянина позу, чем была у него только что.

– Дико извиняюсь, эмоции – моя слабость, – ничуть не смущаясь, пророкотал толстый, бережно опустив Дирола на грешную землю.

Санек судорожно сглотнул и проверил рукой горло. Все ли цело?

– Как замечательно, что вы пришли, – гостеприимно распахнув руки, расплылся в улыбке Афанасий. Парень на всякий случай отшатнулся, опасаясь порывистых крепких объятий. – Однако как рано вы. Любите с рассветом вставать? Премило. А я вот только что проснулся. И сразу на работу. Бизнес прежде всего.

– Афанасий Михайлович, вы сами назначили накануне на два. А сейчас начало четвертого, – перейдя на обычную свою сдержанную интеллигентность и снова начав называть приятеля на «вы», напомнил тип с козлиной бородкой.

– Разве? – изумился толстый и громко рассмеялся. – Совершенно позабыл.

Вдруг бурное его веселье мгновенно слетело с лица, и разочарованность отобразилась во всей огромной фигуре.

– Скажите на милость, куда вы дели свои премилые кудряшки?

– Э-э...

– Хотя так даже пикантнее. Совершенно нестандартно, и никакой банальности. Ах, девочка, мы изумим весь мир, заставив Диора рвать волосы на себе от зависти, а Карден будет молить нас, чтобы мы предоставили ваши фотографии для рекламы его деятельности.

Афанасий Михайлович широко и неопределенно взмахнул рукой, видимо что-то этим жестом пытаясь сказать, но затормозил движение на половине, безвольно уронив широкую ладонь.

– Да-а, – протянул он и цокнул языком, удовлетворясь мыслями, одному ему известными. – Однако пройдемте в мастерскую, – встрепенувшись, пригласил он.

Этого Санек боялся более всего. В замкнутом пространстве убежать в случае опасности было бы труднее, однако выбирать не приходилось, дабы не вызвать подозрений у преступного элемента. Дирол робко согласился и обреченно стал подниматься по видавшей виды лестнице.

Внутреннее убранство агентства мало чем отличалось от обшарпанного подъезда. Разве что, помимо пыли и пауков, в офисе, состоящем из единственной комнаты, находился старенький фотоаппарат на треноге, видимо переходивший по наследству из поколения в поколение как фамильная ценность.

– Ах, мадам, – мечтательно-поэтично, нараспев произнес толстый, – эта аппаратура заткнет за пояс любой суперчувствительный современный образец. Новая мода заставляет нас обращаться к старине.

Стиль ретро сейчас на пике своей славы. Знали бы вы, сколько денег нам пришлось отдать за нашего трехногого друга.

Решив, что шутка удалась, Афанасий Михайлович от души рассмеялся, отчего стекла в единственном окне тонко зазвенели.

– А где остальные модели? – осторожно спросил Дирол. Курсант, попав в логово зверя, решил время даром не терять и выведать обо всех членах преступной группировки.

– М-м-м, – недовольно протянул толстый, не желая говорить правду. – Они в очередном отпуске.

– Все?

– Абсолютно. Люблю, знаете ли, делать широкие жесты. Работа – так до умопомрачения, отпуска – так всем сразу. Верно, Никита?

– Чистая правда, – не моргнув глазом соврал маленький. – Однако время идет, – напомнил он. – Не мешало бы начать съемки.

* * *