Особенности укрощения небожителей

— Здесь всё, — обрадовала я свою приунывшую на птичьей аллее свиту, когда корм пернатым был насыпан, свежая вода налита, насесты почищены и прочие работы сделаны.

— А почему нельзя было просто все это смыть? Просто пустить поток воды заклинанием и смести всю гадость? — все еще квохтали девушки.

— Потому что на одном хуньдуне все поля не удобришь, — пояснила я, выпрямляясь и с кряхтением потирая поясницу. — Уф… устали?

— Скорее, морально убиты, — это ответила уже девчушка с туфлями-копытцами. Так и не разобрала пока, кто это. То ли олешка, то ли лошадка, то ли кто-то из цилиней.

— Да? — Я оживилась. — Сейчас исправим. За мной, девочки и мальчики.

— Опять великие дела?! — едва ли не хором взвыли фрейлины.

— Почти, — обрадовала я их. — Будем морально оживать. Кто любит потискать маленьких, пушистеньких и с умильными глазами?

— Надеюсь, эти маленькие и пушистенькие гадят меньше, чем павлины, псы, лани, грызуны… с кем нам там еще сегодня повезло поближе познакомиться? — уныло пробубнили мне в спину. Я только усмехнулась. Увы-увы, работа зоолога больше чем наполовину и состоит из выгребания навоза.

— Если это будет происходить ежедневно, я совершу ритуальное самосожжение! — вторила ей одна из фениксов.

— Я тебе самосожгусь! У нас тут дефицит топлива, — строго одернула я птичку. — Ничего, дело привычки. А там, глядишь, повелитель придумает, как реанимировать обслуживающих духов. Станет полегче.

— Надо помолиться за здоровье повелителя, — со знанием дела предложила девочка-кошка, вытирая рукавом шелкового халатика вспотевший лоб. — И за удачу в его делах!

— Да пребудет с ним удача всех трех миров. — Все девушки, как по команде, сложили в молитвенном жесте ручки-лапки и совершили ритуальный поклон три раза. Вот это единодушие.

— Лучше бы сначала помолиться за здоровье собственной спины, — философски пожала я плечами, открывая калитку в заборе, которым была огорожена большая бамбуковая роща. — Заходим аккуратно, не шумим, не визжим и ждем, когда сами прибегут обниматься. Сеанс пандотерапии объявляю открытым.

М-да… Это там, за завесой, китайское правительство из шкуры вон лезет, чтобы редкий бамбуковый еното-медведе-хомяк (они так и не определились с его видовой принадлежностью) из исчезающего вида превратился в национальное достояние. А здесь, видать, в воздухе плодородие разлито, потому что местные черно-белые «мишки» размножаются без посторонней помощи и весьма бодро. Причем остаются на редкость дружелюбными, даже когда вырастают. И совершенно никого не боятся. Бегут за вкусняшками к каждому, кто придет в их рощу. А уж пандовая мелочь — те вообще фанаты теплых и долгих обнимашек. Самое то после тяжкого трудового дня.

Правда, без восторженного визга не обошлось, но верещали девицы и, что интересно, парни в меру. Троих буйволят меховая черно-белая волна сразу укатила куда-то под горку, раз те сами плюхнулись на землю и охотно позволили по себе ползать. А остальным я кивнула на корзины с побегами сахарного тростника — это для панд лакомство, даем редко. Зато столько сразу искренней любви в ответ. Каждой усталой девице хватило, чтобы раздать по «конфетке» черно-белым меховым подушкам, а потом тискать в свое удовольствие эту квинтэссенцию мимимишности.

И даже необходимость поухаживать за животными ни у кого не вызвала протеста: девицы, наобнимавшись и отдохнув таким образом, дружно взялись за грабли и лопаты. А все затруднения были вызваны не тем, что кому-то влом пахать уборщиком, а тем, что здешние обитатели эту уборку воспринимают как игру и все время лезут под руку. Меховые комки стараются то сунуться под почесушки граблями, то покататься на лопате, то искупаться в свежесобранных листьях. И даже прикрикнуть на них окаянства не хватает — такие они умилительные в своем безобразии.

(Все, кому интересно, бегут в Ютуб и набирают в поиске «панды против уборщицы». И наслаждаются;)))))

Короче говоря, когда здешнее солнышко проползло по куполу весь положенный ему за день путь и устало покатилось в море, мы выбрались из бамбуковой рощи все еще усталые, но уже вполне довольные жизнью.

— Ладно, некоторые неразумные стоят усилий, — признала словно бы нехотя ледяная птичка. — Вот если бы только такие остались…

— И не мечтай, — усмехнулась я. — Есть одни конфеты вредно, настоящее удовольствие должно быть редким и недолгим, иначе приестся и потеряет всю прелесть. Завтра жду вас у большого бамбука через шесть палочек после рассвета. Позавтракаем вместе и двинемся по уже проторенному маршруту.

Дружный стон был мне ответом, что, в принципе, ожидаемо. А вот того, что стон этот перерастет в отчаянный визг, предусмотреть не смог никто.