Особенности воспитания небожителей

– Я не отец. Пять лет он, конечно, не просидит. Однако за пять лун точно ручаюсь. – Язвительная усмешка скользнула по губам. – У Тиньмо будет время подумать и выместить злость на окружении. При желании на короткие отрезки времени я смогу отправить его туда еще пару раз, прежде чем упаду от истощения ци. Или три…

Рядом появился Шенсан и передал мне часть энергии. А затем вопросительно посмотрел на золотого небожителя.

– Мне кажется, это не понадобится, – покачал головой Юэ и махнул рукой. – Выходите! К возвращению Повелителя Демонов здесь должна стоять вся свита. Чтобы кое-кто понял – шутки кончились. Шенсан, принимай второй облик, он у тебя внушительный, будешь маячить на заднем плане и создавать соответствующее настроение.

По истечении пяти минут, как раз к моменту, как воздух над каменистым плато снова заискрился и потек ручейками лепестков цветущей вишни, мы были готовы.

Но подобной картины никто из нас точно не ожидал. Тиньмо материализовался перед нами… спящий. Повелитель Демонов сладко посапывал на черном облачке, свесив руку и зажимая в пальцах потрепанную книжку в позолоченной обложке.

– Слушай, юный глава ордена… меня зрение подводит или книжка и вправду называется «Тысяча и одно правило поведения благочестивого Повелителя Демонов»? – шепотом спросил меня Юэ.

– Нет, я тоже вижу надпись… – У меня аж глаз задергался от абсурдности ситуации.

Внезапно книга выпала из руки демона, раскрывшись примерно посередине. Мы с Юэ с изумлением обнаружили на страницах ровный и витиеватый почерк моего отца, который просто невозможно было не узнать, а затем и вылетевшую из трактата записку.

Листок качнуло ветром как раз в мою сторону, и я инстинктивно его поймал.

«Моему дорогому врагу», – гласила первая строчка.

А дальше иероглифы сбивались с вычурно-официального начертания, и текст записки стал изящно-беглым. Он сквозил небрежной легкостью, с которой пишутся только личные послания. Ну а текст… м-да.

«Привет, заноза в заднице. Порнушку с моим участием, что ты накатал в прошлый раз в учебнике по каллиграфии, я уже прочел. Было забавно. С тебя еще как минимум два тома, мне интересно, чем у них все закончится. В ответ обещаю выслать четыре части “Правил проведения чайной церемонии среди приличных небожителей” и словарь древнедраконьего. Не скучай и не обижай мелкую булочку, а то он рассердится, и ты присядешь надолго. Кстати, как тебе мой сын? Весь в меня, так же совершенен, ты заметил?

До встречи.

Ах да!

Тебе надо подучить анатомию, я закинул в твое пространство учебник. И книгу по технологии старинных пыток, глава с раскаленным прутом вышла несколько скучной из-за неправдоподобности.

И сделай что-нибудь с метафорами. Что еще за “маленький и нежный бутон страсти” ты нашел? Ты же взрослый демон, с хорошим опытом в весенних утехах и богатым словарным запасом, не позорься. Я ожидал от тебя изысканной острой непристойности, но не банальной пошлости. Разочарован.

Когда встретимся, отведу тебя в бордель, хоть посмотришь, как это выглядит на практике. Если захочешь, конечно. Вкусы меняются, а ты большой маль…»

На этом месте записку явно попытались прожечь то ли взглядом, то ли капающей ядовитой слюной. Кажется, Тиньмо попался в свою же ловушку, попытавшись непотребными историями вывести небожителя из себя.

Я не думал, что прежний глава умеет столь изощренно и весело мстить, оплачивая долг противнику его же монетой. Хотя, судя по тону переписки, у них подобные игры происходят далеко не в первый раз.

– Знаешь, шисюн, – обратился я к Юэ, складывая письмо как можно аккуратнее и максимально быстро засовывая листок обратно в книгу. – Я почему-то чувствую себя идиотом. Или нет, неправильно. Мне действительно начинает казаться, что мы все – персонажи сатирической истории. Причем даже не главные.

– Все настолько плохо? – хмыкнул глава пика Снабжения. Но хмыкнул понимающе.