Особенные дети

В общем-то, я не дурак, и сразу всё понял. К счастью, у меня было безотказно действующее средство – я просто не пришёл на возобновившиеся репетиции. Сначала мне позвонил Витас. Три раза. Потом Таня. Пять раз. Потом она прислала гневную смс. Я всё это проигнорировал, почитывая новости с любимого сайта.

Вечером написал Диня и предложил погулять. Подвоха я не почувствовал, да его и не было. Маленького монстра Денис взял с собой. Тина визжала и носилась кругами по детской площадке, пока мы с другом сидели на качелях и болтали.

- Ты считаешь, это нормально? Это не его ребёнок. Эта Таня просто использует его.

- Я не знаю, Динь. Правда, не знаю. Это их дело.

- Он наш друг, - Денис произнёс это так пафосно, словно мы были рыцарями круглого стола и поклялись отдать жизнь друг за друга в случае чего.

- Она не такая уж и плохая, - почему-то я стал защищать Таню. – Она просто девчонка.

- Просто девчонка? Да она выскочка, язва и…

- Диня, - вдруг осенило меня, - она тебе тоже нравится?!

- Нет! – поспешно сказал он, и я заулыбался. Вот идиоты. Все вокруг. Пока Диня смущался, Тину чуть было не стукнуло качелью, под которой она пробегала. Я незаметно не дал этому случиться, легко пошевелив рукой.

- И давно?

- Давно, - вздохнул Диня, изображая на лице вселенскую печаль.

- А чего ты ждал? – усмехнулся я, наблюдая, как Тина с визгом скатывается с горки прямо в сугроб.

- Сам не знаю, просто она такая клёвая, такая необычная… Как к ней было подкатить?

- Она тебе даже беременная нравится?

- Да, - Диня вздохнул.

- Ты идиот, - резюмировал я и подхватил на руки подбежавшую девочку. Она звонко рассмеялась. Интересно, у меня будет сестрёнка или братик? Тоже буду гулять с ними. Мальчика буду учить играть в футбол. А девочке отдавать все конфеты.

- Кстати, - Диня наблюдал за нами, - не посидишь с ней через недельку?

- Посижу, без проблем.

- Может, посоветуешь мне что-нибудь?

- Не заморачивайся.

***

В субботу Витас позвонил мне раз, а после Таня два. На третий я взял трубку:

- Алло.

- И что ты хочешь? – устало вздохнула Таня.

- Сама знаешь.

- Руслан меня убьёт. И что ты так им интересуешься?

- Скучно, а твой брат интригует меня.

- Ладно. Оставь свой телефон дома, встретимся в кафе через час. И… Витасу не говори.

Я заглянул на кухню. Мама готовила Валерию Ивановичу блины. Он так трогательно ей помогал, вырывал чугунную сковородку из рук, не давал поднимать полукилограммовый пакет с мукой, что меня секунд через десять наблюдения за этой парочкой чуть не стошнило. Одно я знал наверняка – мама в хороших руках.

Как истинная девушка, Таня опоздала. Забежала минут через тридцать, вся обвешанная пакетами, махнула мне рукой и плюхнулась передо мной. Сразу заказала чайничек зелёного чая, кусочек торта.

- Даниэль, Руслан настойчиво просил ничего тебе не рассказывать, - начала девушка, но я её тут же перебил:

- Но ты не можешь потерять своего Ромео, да?

- Это шантаж.

- Это лишь предложение. Ты же понимаешь, что я добьюсь своего.

- Да, понимаю. Не понимаю только твою одержимость Русланом, - она хитро прищурилась.

- Тебе и не нужно понимать, - отрезал я, чувствуя неловкость. Я не был готов признаться всему миру в своей ориентации.

- Ладно, Витас будет ждать меня через час, поэтому слушай, рассказываю, всё, что знаю. Виталий Анатольевич не наш родной отец. И Руслан мне не родной брат. Нас усыновили, когда Руслану было восемь лет, а мне пять. Это долгая история, к делу не относится, если коротко, то у Виталия Анатольевича разбилась жена с дочерью. Пьяный водитель на самосвале врезался в автобус. Он не мог жить один и взял нас. Руслан с детства был самостоятельным. И очень обижен на женщин из-за матери.

- Из-за матери?

Таня тяжело вздохнула:

- Мне мало что известно. Когда Руслану было шесть лет, он очень сильно заболел.

- Заболел?

- Рак, - вздохнула Таня. – Он два года провёл в больницах.

- Поэтому ему девятнадцать, и он учится в школе! – дошло до меня.

- Ну, не только. Руслану так удобней, вроде как прикрытие. На самом деле он давно мог сдать экзамены и закончить экстерном. Мне кажется, он вроде как не хочет начала взрослой жизни, хотя давно живёт сам. Но вернёмся назад. Пока он болел, за эти два года почти не видел свою мать. Он не мог понять, почему она не приходит, к другим же приходили, чем он хуже? Знаешь, это навсегда изменило его. Он никому не доверяет. Никого не подпускает к себе. Выздоровел он неожиданно. Там вообще странная ситуация в больнице произошла – несколько неизлечимых детей в миг избавились от своих болезней, а один мальчик даже вышел из комы, в которой был полгода.

Что-то странное шевельнулось у меня в душе, но я не обратил на это внимания, жадно вслушиваясь в слова Тани: