Особенный. В твоих руках (СИ)

– Ты не назвала кенгуру?! – смеется.

Вау. Он таки умеет смеяться.

– Обалдеть! – взмахиваю руками. – Австралиец, значит. Так вот, что с тобой не так…

– А что со мной не так? – уточняет озадаченно.

– Ну-у, – тяну, подбирая слова. – Ты о-очень необычный, Макс...

Несколько минут мы идем молча. Я перевариваю информацию. Она многое объясняет. Максим разительно отличается от местных парней. Поведением, манерой говорить, стилем в одежде… Да всем! Я думала, выпендривается, а он просто с другого края света и реально другой.

– …Ты меня удивил, – признаюсь. – Я решила, что у вас с Костей общий бизнес. Подумала, что ты приехал из Питера, или из Москвы, потому что на крымского совсем не похож. Но потом Лера сказала, что вы с Бариновым учились вместе, и я совсем запуталась!

Под впечатлением болтаю без умолку, не утаивая того факта, что думала о нем. Макс тоже открывается и рассказывает, что вырос в Крыму и совсем не хотел уезжать, но пришлось. Делится воспоминаниями, как привыкал к другому климату и странному вкусу еды. Признается, что довольно долго в Австралии все казалось чужим, но теперь он считает эту страну родной.

– Ты хорошо говоришь по-русски, не забыл язык, – замечаю, дослушав его рассказ.

– Русский остался родным, а английским им стал. Я билингв.

– Везет! Я три года занималась с репетитором английским и все равно говорю плохо. Нет способности к иностранным языкам, – развожу руками.

Мы стоим на переходе. Впереди виднеется мой дом.

– Дело не в способностях. У тебя нужды не было. Появится – за полгода заговоришь!

– Теперь английский мне ни к чему, – вздыхаю. – Закончились мои путешествия, впереди четыре года учебы на экономическом.

Макс приподнимает брови:

– Нравится математика?

Поморщив нос, мотаю головой:

– Просто прошла по баллам. Мама настояла, чтобы шла учится хоть куда-то.

Светофор мигает, я начинаю идти…

Гул нарастает настолько стремительно, что невозможно понять, с какой стороны. Он словно сверху обрушивается. Максим успевает схватить меня за локоть и дернуть назад. В следующий миг на бешенной скорости мимо проносится автомобиль. Кажется, красный.

– Ты что творишь, Лиза?! Куда, мать твою, идешь? – орет мой провожатый, развернув меня к себе и тряхнув.

Мое тело, как ватное, в глазах пелена.

– Я его не видела, – шепчу испугано.

Сцепив зубы, Макс выдает несколько ругательств и качает головой:

– Такое чувство, что тебе жить надоело!

– У меня близорукость, в темноте без очков совсем плохо вижу, – моргаю и чувствую, как по щекам текут слезы.

– Плакать не надо, – говорит Максим спокойнее и обнимает меня. – Сегодня просто не твой день.

Рвано выдохнув, обнимаю его в ответ. Он снова спас меня и утешает. Второй раз за этот треклятый день.

Когда успокаиваюсь, Макс берет меня за руку и держит крепко, как родитель свое неразумное чадо. Дождавшись следующего зеленого, мы переходим дорогу.

Через двор идем, держась за руки. Молчим. Мне неловко. Идти рядом и просто болтать было нормально, а вот так – смущаюсь. И мама из окна может увидеть, придется как-то объяснять.

У игровой площадки в центре двора останавливаюсь.

– Дальше я сама. Спасибо, что проводил, – пытаюсь выдернуть руку, но она как в тисках. – Пусти, – смотрю исподлобья. – У меня есть парень и вообще…

На полуслове замолкаю. Зря я это ляпнула, да еще и так нервно.

Макс ведет по мне внимательным взглядом. На его лице не дергается ни один мускул, даже самый микроскопический.

– И…? – заглядывает в глаза. – Где он? Почему вы не вместе?

– Он сейчас на турнире в Штутгарте. Раньше мы танцевали в паре, теперь он танцует с другой партнершей, – говорю и чувствую, как опускаются плечи. Достаточно произнести это вслух, чтобы накрыло безнадегой.

– И ты об этом думаешь весь день? – догадывается Макс. – Тебя это расстраивает?

– Не то слово! Я в глубокой эмоциональной яме, – вздыхаю.

Поражаясь собственной откровенности, рассказываю австралийцу, что в прошлом году наша пара заняла на чемпионате в Германии второе место, а в этом должна была победить. Признаюсь, как горько от мысли, что Чемпионкой Европы мне уже не стать никогда.

Дослушав, Макс отпускает мою руку:

– Тебе, Лиза, нужно принять тот факт, что только по возрастающей в жизни не бывает. Такой график – утопия. После любого падения, в прямом или переносном смысле, происходит подъем. Чувствуешь себя на дне? Значит, пришло время оттолкнуться от него и начать движение вверх.

– В моем случае такая философия не работает, – возражаю. – После падения в прямом смысле, подъем в переносном уже невозможен. Я сломала не ногу, а свое будущее в танцах. Убила карьеру, которой жила.

– Ты зациклена на прошлых достижениях, поэтому не видишь других возможностей. А поднять способны только они, – заявляет Макс.

– Думаешь, это так просто – заняться чем-то другим? Я с трех лет жила танцами. Сначала балет, хореография. В восемь пришла в бальные и через два года начала тренироваться профессионально и ездить на турниры. Я только и умею, что танцевать.

– Ты сказала, что прошла по баллам в университет.