«Особенный воздух…»: Избранные стихотворения (СИ)

Благая весть с блаженной высоты,
Ты,
Свет радости в зияньи пустоты,
Ты,
Мой проводник на поприще мечты,
Прими вот эти бедные листы,
Свидетелей трудов и чистоты,
Ты!..

Восточный танец

В ответ на знак — во мраке балагана
Расторгнуто кольцо сплетенных рук,
И в ропоте восставших барабанов
Танцовщица вступила в страстный круг.

Плечо и грудь вошли степенно в пляску,

В потоке арф нога искала брод,
Вдруг зов трубы — и, весь в легчайшей тряске,
Вошел в игру медлительный живот.

О, упоенье медленных качаний,

О, легкий шаг под отдаленный свист,
О, музыка неслыханных молчаний,
И — вдруг — удар, и брызги флейт и систр!

Гроза. Безумье адского оркестра,

Раскаты труб, тревожный зык цимбал.
Как мечется испуганный маэстро,
Но все растет неукротимый вал.

И женщина — бесстрашная — вступила

С оркестром в сладострастную борьбу.
Ее из мрака музыка манила —
И шел живот — послушно — на трубу.

Но женщина любила и хотела —

И, побеждая напряженный пляс,
Она несла восторженное тело
Навстречу сотням раскаленных глаз.

О, этот час густой и древней муки:

Стоять во тьме, у крашеной доски,
И прятать от себя свои же руки,
Дрожащие от жажды и тоски.

«Я был пылинкою в игре миросмешений…»

Я был пылинкою в игре миросмешений,
Я еле был — в полунебытии…
Душа качала в первобытной лени
Видения бесцветные свои.

Я шел, кружась, сквозь пустоту и бездны,

Сквозь сладость первозданного огня,
Весь осиянный счастьем бесполезным,
Неудержимой радостью звеня.

И там, где — ветром никогда не бита —

Душа росла в пространствах, как трава
Где шли, моим покорные орбитам,
Веселые и нужные слова,

Где тишина цвела, благоухая миром,

Пришла ко мне — и возмутила кровь!
Из хаоса и тьмы грохочущего Мира
Незваная враждебная любовь.

Она пришла ко мне безжалостно и грубо

Сломать мой круг, мой стих, мою судьбу.
И душу обожгла, и опалила губы,
Чтоб солью огненной томить мою алчбу.

Вот ворвалась, пошла кружить и бесноваться,

Дыша стыдом, томленьем и тоской…
Остерегайся, ты, посмевшая ворваться
В мой гармонический покой!

В пустыне и огне, к отравленным колодцам,

Как некогда, меня швырнуть ты хочешь вновь,
Но снова — твердь и горд, иду с тобой бороться.
Любовь, обрушься! Трепещи, любовь!

Не доверяй себе. Беги единоборства!

Вот в этом теле — бедном, как ковыль —
Сокровища стихов, терпенья и упорства,
Которые скалу разрушат в пыль.

Тяжка твоя ладонь — и я паду, быть может,

Но ныне я тебе велю:
Не слушай — не поверь! — дрожи смертельной дрожью,
Когда я крикну, сломанный — «люблю».

«…Нужны были годы, огромные древние годы…»