«Особенный воздух…»: Избранные стихотворения

Уже ничего не умею сказать,
Немногого — жду и хочу.
И не о чем мне говорить и молчать —
И так ни о чем и молчу.

Не помню — чего я когда-то хотел…

В ослепительном летнем саду
Военный оркестр южным счастьем гремел
И мне обещал… о, не этот удел…

В жизнерадостном пыльном саду…

Обманули — восторженный трубный раскат,
Синеватая одурь сирени,
Смуглый воздух ночей, южно-русский закат,
Хоровое вечернее пенье.

Обманули — раскаты безжалостных труб,

Бессарабское страстное небо.
Нежность девичьих рук, жар доверчивых губ…
О, наш мир, что замучен, запутан и груб,
Униженье насущного хлеба.

…Над пустеющей площадью — неуверенный снег.

Над заброшенным миром — смертоносный покой.
Леденеет фонарь… Семенит человек.
Холодно, друг дорогой.

«Меж каменных домов, меж каменных дорог…»

Меж каменных домов, меж каменных дорог,
Средь очерствелых лиц и глаз опустошенных,
Среди нещедрых рук и торопливых ног,
Среди людей душевно-прокаженных…

В лесу столбов и труб, киосков городских,

Меж лавкой и кафе, танцулькой и аптекой,
Восходят сотни солнц, но холодно от них,
Проходят люди, но не видно человека.

Им не туда идти — они ж почти бегут…

Спеша, целуются… Спеша, глотают слезы.
О, спешная любовь, о, ненавистный труд
Под безнадежный свист косматых паровозов.

Кружатся в воздухе осенние листы.

Кричат газетчики. Звеня, скользят трамваи.
Ревут автобусы, взлетая на мосты.
Плывут часы, сердца опустошая.

И в траурном авто торопится мертвец,

Спешит — в последний раз (к дыре сырой и душной)…
…Меж каменных домов, средь каменных сердец,
По каменной земле, под небом равнодушным.

Из цикла «Ноктюрн»

I. «Словно в щели большого холста…»

Словно в щели большого холста,
Пробивается в небе дырявом
Ослепительная высота,
Леденящая музыка славы.

Это — ночь, первобытная ночь,

Та, что сеет любовь и разлуку,
Это — час, когда нечем помочь
Протянувшему слабую руку.

Останавливаются часы

Над застигнутыми тишиною,
Ложны меры и ложны весы
В час, когда наступает ночное.

Это — ночь: город каменных масс,

Глыб железо-бетонно-кирпичных,
Стал прозрачней, нежней в этот час
От сомнительной правды скрипичной.

Останавливаются сердца

Безупречные, как логарифмы…
В этот час поднимают купца
Над счетами полночные рифмы.

Все, что строилось каторжным днем,

Ночью рушится — в мусор и клочья.
Гибнет, гибнет дневной Ерихон
От космической музыки ночи.

Ночью гуще тоска и вино,

Ночью возят дневные салазки,
Ночью белое часто — черно,
Ночью смерть щурит ласково глазки.

Ночью даже счастливого жаль.

Люди ночью слабее и ближе…
Расцветает большая печаль
На ночном черноземе Парижа.

III. «Замерзая, качался фонарь у подъезда…»