Особист

Сразу покидать город мы не стали, на вокзале толпился испуганный близкой стрельбой народ, который косился в нашу сторону, стояла цепь из милиционеров, что внимательно нас рассматривали. Погрузка пассажиров в поезд уже заканчивалась, я это приметил и велел остановить машину. Колонна встала.

Открыв дверцу, я направился к милиционерам и попросил вызвать коменданта станции, заодно ротного подозвал и приказал подготовить раненых к транспортировке. То есть перенести в один из вагонов. А когда подбежал капитан, военный комендант станции, приказал ему принять трёх раненых и отправить в Минск в госпиталь. Должны дождаться помощи врачей. Толпившийся народ наблюдал, как одного раненого несли на носилках, он без сознания был, и двоих под руки вели: обнажённые торсы, окровавленные бинты. К счастью, в поезде нашлись медики, они присмотрят за ранеными до прибытия в столицу Белоруссии, так что не пришлось с ними санинструктора отправлять. Надеюсь, потом их дальше в тыл отправят.

На выезде из города мы забрали машины обеспечения и кухню и вернулись в расположение полка, где я роту позаимствовал. Последовал приказ приступить к ужину — он уже готов был. Комполка не было, я пообщался с начштаба. Тот хмурился — погибшего бойца уже похоронили со всеми воинскими почестями, — но повреждённую машину принял, взамен выдав мне другую. Я попросил его написать наградные на участников операции, для раненых на медаль «За отвагу», ротного и погибшего — о представлении к Красной Звезде. Капитан оформил и завизировал их. После этого я выбил у него ещё четыре грузовика и миномётный взвод с полковыми миномётами. Их четыре в полку оказалось, целая батарея. Ну и по два боекомплекта на каждое орудие.

Бойцы и оружие за это время почистить успели. У машин пулемётной роты толпились красноармейцы из других подразделений, выпытывая, где те пострелять успели. А я молчать приказа не давал. Особенно жутко было слушать о ручьях крови, что текли из вагонов — от этих воспоминаний у многих пулемётчиков пропал аппетит. Помнится, что-то такое и я видел, так что не брешут.

Когда ротный написал рапорт на имя командира своего полка, я, забрав всё те же подразделения, покинул расположение роты. Между делом познакомился с командиром миномётного взвода, лейтенантом Гиреевым, дагестанцем оказался. Вроде специалист справный.

Двигались мы вдоль границы, и вскоре въехали на лесную дорогу. В этот раз изменили состав колонны. Впереди шла «полуторка» с разведчиками, потом машина с зениткой, за ними моя «эмка», ну и остальные машины. Бойцам я приказал быть внимательными, и они, сжимая в руках винтовки, поглядывали вокруг. Мы проехали мимо двух хуторов, там для пригляда я оставил по разведчику — как стемнеет, догонят нас и сообщат, что видели.

Мы остановились на опушке у луга, неподалеку от Буга и пограничной заставы. Ротному я приказал незаметно оборудовать пулемётные позиции, чтобы поддержать наших. А для стрельбы лежа хватит и окопов, полнопрофильные не требуется. Пока бойцы, матерясь, орудовали лопатками, а разведчики следили, чтобы их не засекли, да наш тыл охраняли, водители развернули на дороге машины и понесли к позициям цинки с патронами.

Конечно же, пограничники засекли возню у себя в тылу, так что вскоре командир разведотделения сообщил, что к нам направляются пятеро со старшиной во главе. Когда они добрались до наших позиций, те были почти готовы, уже дёрном маскировали окопы. Пообщались с ротным и политруком, и последний сопроводил их ко мне.

— Старшина Буров, товарищ майор госбезопасности, — козырнув, представился старшина. — Меня послал командир заставы, узнать, что тут происходит.

С интересом глянув на однофамильца — не, не родственник, мои на Южном фронте воевали, а один на Северном, — я ответил:

— Завтра рано утром начнётся война. Вижу, для тебя, старшина, это не новость. Мы поддержим вас пулемётным огнём. Выманите немцев на луг, тут им укрыться негде, и уничтожим. Командиру скажи, что я приказал ему сюда прибыть, обговорим моменты совместной обороны. И ещё, пройдём со мной, подарок сделаю.

Водитель грузовика обеспечения достал из ящика одно польское противотанковое ружьё и пятьдесят патронов к нему. Раз своих нет, приходится трофеями пользоваться.

— Держи, — протянул я старшине ружьё. — Хоть какие-то противотанковые средства на заставе будут. А теперь свободен. Как стемнеет, пусть командир подходит.

Командир заставы подошёл в полдесятого, с ним политрук и два бойца охраны. Часовой вызвал дежурного, который и сопроводил их уже ко мне. У «эмки», в которой спал водитель — большая часть бойцов уже отбыли ко сну, отбой я объявил в девять, чтобы все выспаться успели, — стояла палатка, которую я позаимствовал у хуторян. Палатка четырёхместная, ложе подготовлено, но я не торопился ложиться. Ротный политрук ушёл к своим, со мной только сержант госбезопасности остался, он и будет моим соседом. Я пригласил пограничников за машину, где был сбит стол из двух бортов с грузовика, — потом их вернут на место.