Особист

Глянув очередной раз в окно, я вытаращился в шоке. У края проезжей части была припаркована новенькая, блестящая черной краской «эмка», а рядом с ней стояли три генерала. Александр и Евгений Суворовы — братья-близнецы, и с ними Раневский. Александр в форме генерал-майора авиации, Евгений со знаками различия генерал-лейтенанта РККА и Раневский — этот был в форме коринтенданта, что соответствует генерал-лейтенанту. Эти трое, явно радуясь погоде и тому, что жизнь хороша, о чём-то разговаривали. Неподалёку в очереди за мороженым стоял боец, видимо водитель автомобиля. Уверен, что все трое пломбир заказали. Протиснувшись к дверям — пассажиры грудь помяли, сволочи, — я дождался остановки и, покинув трамвай, быстрым шагом направился к этой троице. Те уже получили пломбиры — кругляши с бумажками на торцах, и лакомились, не особо стыдясь того, что это выглядит всё же немного по-детски. Прохожие глядели на них с улыбками. Когда я приблизился, то обнаружил, что у всех троих на груди сверкают новенькие звёзды Героев.

— Ну, здравствуйте, гады, — вырвалось у меня. Уж слишком довольные были рожи у этих троих. — Мы вас дома ждём не дождёмся, а вы тут прохлаждаетесь?!

Троица вытаращила на меня глаза. Братья по старой армейской привычке контролировали окрестности, но я появился рядом как чёрт из табакерки, отчего все трое аж подскочили на месте. Я отметил, как из машины, что стояла метрах в пятидесяти, выскочило двое бойцов НКВД и замерли, пристально нас разглядывая. Охрана, похоже.

— Тише, у меня пулевое ранение в грудь, восстанавливаюсь.

Парни, конечно, бросились обниматься, но делали это очень осторожно.

— Давно подстрелили? — уточнил шурин.

— У меня два ранения: плеча, ему с полгода будет, а второму два месяца. Лёгкое зацепило, приходилось страхующую повязку носить. Ещё рёбра в застенках Лубянки поломали и два зуба выбили на допросах. Сейчас полегче, но нагрузок лучше избегать.

— Тебя что, свои побили? — с интересом уточнил шурин, не любивший госбезопасность. — Ты же один из них.

— Я контрразведчик, а они внутренняя безопасность, не путай мужика с бабой, там системы разные. И то, что я на Лубянке службу проходил, не значит, что я их любить должен. Теперь точно стараюсь не связываться.

— Погоди, Олег, — обратился ко мне Раневский, с явным недоумением в голосе. — Какие полгода? Мы расстались месяц назад.

— Для вас прошёл месяц, а я побывал в двух мирах-копиях, этот третий. И да, в наш мир, не без приключений, вернулись только Анатолий и я. Вас я нашёл, осталось узнать, где Слава.

— А что, сына не было? — напрягся Раневский.

— Нет.

— Рядом с нами, когда мы перешли в этот мир, всплыло два мешка с обрезанными верёвками. Мы их вскрыли, один Анатолию принадлежал, другой Славе, — сообщил шурин.

— Вы нашлись, и Славу найдём, — успокоил я их. — Уверен, что он в мире-копии, а зная, как Славик к моему племяннику ревновал из-за количества сбитых, думаю, что он сейчас воюет и награды зарабатывает. Всё же для сорок первого года он очень опытный лётчик, с наработками из будущего. Советую его пока не искать, а то обидится, что повоевать не дали. Лучше подождём, пока сам не объявится. Славе миры прошлого не нравятся — мальчик-мажор, наприключается и вернётся.

Раневский вроде успокоился, он сына лучше меня знал и понимал, что я прав.

— Что не лопаете? Растает мороженое, — сказал я с усмешкой.

Те вернулись к мороженому, с которого действительно уже капало, водитель сел в машину, он себе тоже купил холодного лакомства и нам не мешал.

Парни продолжали задавать вопросы:

— А как так вышло, что для тебя полгода прошло, а для нас месяц? — спросил Евгений.

— Этот парадокс будем анализировать вместе. Я пытался, чуть не рехнулся.

— Ты — и сломался?! — вытаращил на меня глаза шурин. — Тогда нам смысла нет устраивать мозговой штурм.

— Я вас ещё больше удивлю. Мы прожили в мире Сталина почти пять лет, а в нашем родном мире прошло всего несколько недель.

Те снова вытаращились на меня в изумлении.

— Как такое может быть? — спросил Раневский, выкинув мороженое в ближайшую урну, с той информацией, что я на них вывалил, совмещать поедание лакомства и мыслительный процесс у него явно не получалось.

— Присоединяюсь к вопросу, — сказал Евгений. — Племяш два года провоевал, сотня сбитых на счету, и через два года вернулся.

— Вот это и есть тот парадокс, что выбивает меня из колеи. Портал работает как ему хочется, и со временем играет, высчитать, как он функционирует, просто невозможно, пользоваться можно только на удачу. Еще мне кажется, что работал стабильно он только рядом с Вячеславом, но чтобы подтвердить эту гипотезу, племянника здесь сейчас нет.

— Чёрт, нам в Кремль нужно, запись на приём к товарищу Сталину на два часа дня, — глянув на наручные часы, сообщил шурин. — Столько новостей, голова кругом идёт. А пообщаться нужно. Ты где проживаешь?

— Тут рядом. Вон за тем домом, второй в очереди, квартира шесть. Я думал, тут только один из вас — понял по изменению истории. Уже закупил походные вещи, собирался в скором времени искать отправляться.