Особист

Пока минированием занимался, ещё семерых японцев ухлопал. Бегом вернувшись к лошадям, я устроился в седле верхового и, ударив каблуками берцев по бокам, стал ускорять коня. В галоп не переходил — это я всё видел благодаря ПНВ, а лошади слепы как кроты. Луна подсвечивала, но не так ярко, как хотелось бы. Но я все-таки удалялся, обходя ночные стоянки японских войск.

Через двадцать минут у Дальнего раздались хлопок и несколько выстрелов. Далеко, но расслышать смог, потом еще один хлопок, сильнее, «монка» сработала, — надеюсь, не зря. А чуть позже на горизонте вспухло небольшое солнце, через секунду донеслись раскаты грома. Похоже, склад снарядов рванул. Это они мою гранату сдвинули? Возможно. Дальше ехал, поглядывая назад, там свечение еще не погасло, видимо строения горят и сам склад. Нет-нет да доносится гул разрывающихся снарядов.

Двигался я всю ночь, пока не обнаружил довольно густые заросли, которые поначалу принял за кустарник, а потом понял, что это такая местная роща с невысокими деревьями. К сожалению, она занята была, причём какой-то русской армейской частью. Уставшие солдаты спали кто где, лошади дремали, стоя на опушке, телеги обоза стояли, несколько пушек. Около тысячи солдат было. Я обошёл их и, найдя овраг, спустился в него, напоил лошадей в ручье и устроился на днёвку. Разбудил меня удар по ноге, и такой знакомый насмешливый голос:

— Ну что, турыст, где тут французы? Сейчас покажем им кузькину мать.

Пять лет спустя. Приграничная зона СССР,

до Бреста около ста километров. Мир-копия

Я сидел на поваленном стволе старой берёзы в позе роденовского мыслителя и смотрел на колышущиеся под лёгким ветерком молодые колоски пшеницы. Под ногами шевелился и мычал связанный польский бандит с хутора. Единственный оставшийся в живых, остальных я перебил. Настроение ни к чёрту, вот и сорвался на них. Хотя надо было на тех агрономах хреновых, что дамбу тут поставили у реки и осушили болота, где был портал, после чего вспахали поле, посадив пшеницу. Весь свой арсенал пыток бы на них использовал. А сейчас сидел и как раз на первый урожай смотрел. Ещё желание было сжечь тут всё к чёртовой матери. А ведь так всё хорошо было, хотя я даже не помнил, как в этом мире оказался, причём в одних семейных трусах — был пьян в стельку, поэтому кусок жизни отсутствовал, но последствия вижу невооружённым глазом. Чёрт возьми, я слабо представлял, как теперь вернуться в родной мир. Оставалось последнее средство — ранение. Потому что при причинении боли другими способами перемещение не всегда срабатывает, мы сколько раз пробовали, только портал в болоте работал. Пару раз парней подстреливали во время наших приключений, и те стабильно возвращались домой. Не зря тяжелораненого шурина едва откачали.

Эти пять лет прошли… весело и интересно. Не жалею ни об одной потраченной минуте. Насколько я знаю, остальные точно так же относились к подобным приключениям. Мы на эти пять лет застряли на Русско-японской войне, в восьми мирах-копиях воевали с японцами. За эти восемь попыток выяснили достаточно чётко — командование Порт-Артурской эскадры и крепости делало всё, чтобы проиграть, как будто преследуя интересы противника, так что в последних пяти мирах мы его физически зачищали. А ведь я проверял, не работали они на противника, хотя жена Стесселя и принимала крупные подарки от японского агента, ну и по ночам шептала мужу, что и как делать, а тот идиот слушал, остальные всего лишь были дуболомами. Мы их просто-напросто уничтожали, используя снайперские винтовки. Результат был заметен сразу. Проигрышей практически не было, как и сдачи крепостей. А так, что мы с японцами только ни делали, и на танках, что перетащили в тот мир, воевали, и на вертолётах с противокорабельными ракетами, и на самолётах. Потом Евгений предложил перетащить подводную лодку. До этого мы такие габаритные вещи ни разу не переправляли. В принципе, проблем не было, но ведь лодкой нужно уметь управлять, вот мы впятером и пошли на службу в Северный флот. Закончили военно-морские школы и поступили на разные лодки. Год воевали, осваивая эту сложную науку. Служил я на субмарине типа «Щука». Рулевым был, управлял лодкой по командам. Мог опустить или поднять её, поворачивать. Ещё три смежных профессии освоил: торпедиста, электрика и акустика. До старшины первой статьи дослужился, медаль «За боевые заслуги» имею. Три потопленных транспорта на нашем счету и тральщик. С последним случайно получилось, мы в норвежский сухогруз целили. Командир потом сильно ругался, это последняя торпеда была и сухогруз ушёл.