Особняк с выходом в астрал

– С тех пор Гришка из квартиры не выходил.

– Откройте нам дверь подъезда, – попросил Андрей.

Старичок забежал вперед и дверь открыл, а Толмачев сказал:

– Здесь ожидайте.

Я решила, ко мне это не относится, и отправилась с ним. Нужная нам квартира находилась на четвертом этаже, туда мы поднялись на лифте. Андрюшенька надавил кнопку звонка и стал ждать. С той стороны кто-то осторожно передвигался, не решаясь приблизиться, а Толмачев гаркнул:

– Полиция, откройте, иначе выломаем дверь. Считаю до пяти.

Я решила, что считать Андрею придется долго, но дверь вдруг распахнулась. На нас испуганно смотрел парень лет двадцати с небольшим.

– Григорий Евгеньевич? – осведомился Андрюшенька, махнув удостоверением.

– Да, а в чем, собственно… – договорить Гриша не успел, Толмачев схватил его за шиворот и поволок в глубину квартиры. Вскоре парень оказался на диване, откуда смотрел на нас не просто со страхом, а скорее, с ужасом.

– Начинай каяться, – сурово предложил ему Андрюшенька.

– В чем?

– Ты посмотри, – повернулся ко мне бывший мент. – У него, оказывается, грехов немерено, а мы думали, один… на пару с другом. Где он, кстати? Говори быстро.

– На даче, – пролепетал Гриша.

– На какой даче?

– Дача его девчонки. Ее предки туда не ездят, продать хотели. Маринка Владику ключи дала… мы там были пару раз, отдыхали на природе.

– Адрес.

– Я адрес не знаю. Там село… не помню название, а потом сады. Я могу показать.

– Обязательно покажешь, а теперь подробно: почему Владик прячется на даче?

– Ну… вы же знаете? – с робкой надеждой спросил он, правда, непонятно, к чему надежда относилась.

– Я-то знаю. Мне интересно, что расскажешь ты. Имей в виду, от этого рассказа зависит твое будущее. Итак…

– Все из-за мужика…

– Какого мужика, подробно.

– Мы, это, из клуба ехали… А Владику по дороге приспичило. Не мог в сортир в клубе сходить… Он матерится, типа, все, не доеду, а впереди театр молодежный, который сгорел. Я и говорю: сворачивай, там кусты, не посередине же улицы нужду справлять. Этот псих на полной скорости в кусты и влетел. И бегом из машины, видно, правда приспичило. И не возвращается долго. Я чуть не уснул. Хотел его позвать, куда чувак делся, а он в тачку лезет, у самого глаза безумные. Гришка, говорит, я, кажись, мужика сбил. Лежит в кустах. Я говорю: мужик живой? А он: похоже, нет. Чего, говорю, мужику в кустах делать, может, тебе привиделось, а он как завопит: «Не привиделось мне!» Я говорю: «Мотать отсюда надо», а его колошматит не по-детски, нас, говорит, мигом вычислят и на зону отправят. «Меня-то за что?» – спрашиваю. А он орет: мужика спрятать надо, нет тела, нет дела. Так менты говорят. Короче, мужика мы загрузили и рванули оттуда. Дальше-то что делать, спрашиваю. Владик говорит: вывезти из города… Я же друга бросить не могу, хотя хотелось. Ну и потащились к Маринкиной даче.

– Почему к Маринкиной? – слегка удивился Андрюшенька.

– Потому что ничего другого в голову не пришло. Слава богу, по дороге ментов не встретили. Ну и в лесу его выгрузили, Владик хотел его ветками прикрыть, но не нашел ничего подходящего. Я в это время в машине сидел. Вернулись в город, разошлись по хатам. А утром он мне звонит: даже по мобиле слышно, что трясется весь. Мужика, типа, нету.

В этом месте я невольно вздохнула, неугомонный у нас Сизов.

– Он что, с утра проверить решил? – задал вопрос Андрюшенька.

– Вот именно. Не спалось ему. Мы в темноте место выбрали неудачно. Дачники в лесу помойку устроили, тропа к ней прям натоптана, короче, наверняка мужика уже нашли, сказал Владик.

– И вы решили спрятаться.

– Решили. Пересидеть малость, может, как-то все уляжется.

– И где пересиживали? На Маринкиной даче?

– А где еще? Только я там долго не выдержал. Интернета нет, только телик, и по нему две программы. Сдуреть можно. А Владик твердит: надо ждать, если менты про мужика уже знают, обязательно здесь появятся, возле кучи этой, где он лежал.

– Появились?

– Ничего подобного. Сегодня я не выдержал и с утра сюда… Какая разница, где ментов ждать?

– Вот и дождался, – кивнул Андрюшенька. – Что ж, поехали к дружку.

– А чего с мужиком-то? – заныл Гриша. – Что, все плохо? Помер?

– Это я тебе потом расскажу, а пока у нас неотложное дело.

Клавдия, увидев Гришку, которого Толмачев определил на сиденье рядом с ней, спросила:

– Может, его лучше в багажник?

– Он дорогу показывать будет.

Клавдия поджала губы и отвернулась к окну.

– Ну веди, Сусанин, – сказал Андрюшенька, и мы тронулись с места.

Я, признаться, всю дорогу боялась, как бы Гришка не сбежал, хотя Толмачев и сказал мне: «Дурак он, что ли?» Об умственных способностях Григория я ничего толком не знала. С одной стороны, явно дурак, если кинулся с дружком труп прятать. Но только я об этом подумала, как вспомнила, что и сама не без греха, а кому приятно себя дурой считать.

В общем, я нервничала и за Гришкой приглядывала. Он объяснил, куда ехать, довольно толково. На объездной мы свернули и впереди увидели указатель. «Артемьево – 6 км, Глухово – 12 км».

– Вот! – завопил Григорий Евгеньевич. – Деревня Глухово называется, точняк. А за деревней – сады.