Особняк самоубийц

В голосе Нади было столько нежности и любви, что он вздрогнул и застыл. Затем закрыл глаза и печально произнес:

— Ты думаешь, я сошел с ума? Нет, просто я не могу смириться с болью потери. У меня здесь, — коснулся он своей груди, — жжет, очень сильно жжет.

Надя крепко обняла мужа.

— Я ничего такого не думаю, я чувствую твою боль, как свою, но у тебя завтра съемка, поэтому сегодня ты должен выспаться.

— Ты не поверишь, я спал, и вдруг мама позвала меня. Я пришел и зажег свечи, ведь духи не любят электричества.

Задув свечи, Наденька отвела Альберта в спальню и уложила в кровать.

— Если хочешь, мы проведем спиритический сеанс, и ты пообщаешься с Беллой Леонидовной.

Уложив мужа спать, она долго ворочалась, размышляя о том, что Альберт сильно сдал в последнее время. Он стал сентиментальным и набожным.

Наденька тоже стала прихожанкой старинной небольшой церквушки неподалеку от дома и часто советовалась со своим духовником, священником отцом Пименом. Но как быть в этой ситуации, не знала, ждала, что Альберт сам поговорит о своей проблеме со священником.

Работа отвлекла Альберта, он стал реже заглядывать в комнату матери, и Наденька успокоилась.

Но вот съемки закончились, и он заговорил о клонировании матери или вызове ее духа.

Чтобы облегчить страдания Альберта, Наденька ударилась в оккультные науки и стала изучать процедуру проведения спиритического сеанса.

Как-то, включив телевизор, она с изумлением увидела своего мужа в шоу, где он трогательно рассказывал об общении с умершей матерью.

Не выдержав, она завела с ним об этом разговор во время ужина.

— Я не совсем понимаю, зачем ты рассказываешь прилюдно такие интимные подробности? Ведь это очень личное, тайное, духовное…

Альберт неожиданно пришел в ярость и, швырнув вилку, зарычал:

— Любишь ты испортить настроение! А почему я должен это скрывать?! Что в этом дурного?! Я человек публичный, и многим интересно знать про меня, про мой внутренний мир!

Наденька испугалась, попыталась его успокоить:

— Ты меня не понял, я хотела сказать другое.

Но было поздно, Альберт ушел в свой кабинет и закрылся.

Убрав со стола, Наденька отправилась в спальню.

Слабо освещенные лестница и коридор своей мрачностью вдруг навели на нее жуткую тоску, в памяти всплыли слова Беллы Леонидовны, которые она время от времени повторяла, — что в доме живет зло. И тут же у Нади родилась идея, о которой она решила рассказать Альберту.

Глава 40. Сушкина вырвалась на волю

Наши дни, Подмосковье

Никогда Мария Сушкина не думала, что попадет в такую скверную историю. Перспектива проработать в этом доме бесплатно два года ужасала ее. Входная дверь была всегда заперта. Добраться до телефона ей не удавалось, а наблюдая за хозяевами, девушка начала подозревать, что они нарочно придумали историю с деньгами. Наверняка мошенники. Только все равно она не понимала, зачем им нужна.

И только сегодня наступила ясность.

Утром за завтраком, когда Мария разливала Георгию и Виолетте дешевый растворимый кофе, хозяин коварно улыбнулся и спросил:

— А хочешь, мы тебе простим долг и дадим свободу?

Несчастная пленница от неожиданности даже кипяток себе на руки пролила. Поставив чайник на место, она воскликнула:

— Конечно, хочу!

— Ты с кипятком-то поосторожнее, — прикрикнул Георгий. — А то останешься здесь насовсем, во дворе тебя и зароем.

— Я нечаянно, — жалобно проговорила Мария.

— Ладно, садись, поговорим, — сменил Георгий гнев на милость.

Мария осторожно присела на краешек стула и с готовностью уставилась на него.

— Для начала расскажи, что тебе известно о семье Барятьевых?

— Барятьевых? — удивилась Мария. — А что о них рассказывать?

— Только вот не то, что Барятьев тебя любил и ребенка от тебя хотел. Мне эту туфту не гони. Правду давай.

Мария растерянно захлопала глазами.

— Расскажи, как попала туда? — продолжал допрос Георгий. — А лучше расскажи сразу про клад.

— Про клад? — испугалась Мария. — Да я про него ничего не знаю.

Хозяева переглянулись.

— Тогда останешься здесь, — ехидно бросил Георгий.

Марии стало страшно. Во рту пересохло, и она осипшим голосом выдавила:

— Могу только рассказать, что от Надежды слышала, только я не верю, что в доме есть клад.

— Не твое дело — верить или не верить. Рассказывай! — потребовал хозяин.

Боязливо заморгав, Мария рассказала, как слышала, что Надежда хвасталась своей подруге, будто в доме есть ценный клад, какие-то бумаги аж времен Ивана Грозного и драгоценности, только где все это спрятано, она не знала.

Георгий задумался, а его супруга воскликнула:

— Я же тебе говорила!

— Погоди, не мешай, дай поговорить. — Он вдруг ядовито усмехнулся, глядя на Марию. — А почему бы тебе, красавица, не устроиться на работу в тот дом к новым хозяевам?

Девушка округлила глаза от ужаса.

— А кто меня туда возьмет? Да там, наверное, никто и не живет.

— Живут, — нахмурился Георгий. — Надо только подумать, как тебя туда пристроить. У самой мысли есть на этот счет?

С перепуга Мария даже не поняла, что он обращается к ней.

Георгий раздраженно повторил вопрос. Мария вздрогнула и закрутила головой: