Особняк со странностями (СИ)

— Никаких манер! — фыркнул зверек. И, видимо, заметив, мое сомнение, снисходительно добавил: — Кусаться не буду. Обещаю.

— А ты сам не можешь? — неопределенно махнула рукой я.

Перспектива коснуться странного ящера, столь наглого, а может даже и опасного, не внушала радости.

Да и папа с детства учил всякую пакость руками не трогать…

— Что?!

Я что, опять сболтнула лишнее? И когда только научусь думать про себя?

— Ну-у-у… — смутилась я. — Сам. Крылышками?

Ящер фыркнул:

— Не царское это дело!

И сказано так решительно, быстро, что показалось, будто такой ответ заготовлен давно и заранее. А вся наглая бравада на самом деле напускная. Я не слишком разбиралась в устройстве ящериц, но даже мимолетного взгляда на крылья хватило, чтобы понять: они слишком непропорционально малы для такого тела.

Тяжело вздохнув, решила рискнуть и протянула ящеру ладонь.

Он медлить не стал. Тут же ловко взобрался мне на плечо. Быстро и аккуратно, совсем не оцарапав когтями.

– Фефанадий, — пощекотал горячим дыханием ухо.

— Что?

— Фефанадий я, — терпеливо повторил ящер. — А то ты меня на себе уже носишь, а имени все не спросила. Тьфу, манеры!

— Катерина, — ляпнула в ответ, чувствуя, что вновь краснею.

— Знаю.

— Откуда?

— Тебе в рифму ответить? — скучающим тоном протянул новый знакомец.

— Не стоит, — сконфузилась я.

Ящер все же снизошел до ответа. Правда, рифму послушно обошел:

— Я многое знаю, — фыркнул он. — Даром что ли в хранилище просиживаю? Да и страж тебя пропустил, абы кого не пустит.

Непонимающе нахмурившись, я повернула голову и попыталась рассмотреть Фефу. Тот вальяжно развалился на моем плече, уцепившись хвостом за отворот спортивки, и принялся лапками перебирать мои волосы, явно получая от этого не меньшее удовольствие, чем кот от валерьянки.

— А Кузя где?

— Старый хрыч этот? Известно где, — хмыкнул Фефа. — Где и пристало быть таким, как он. В кладовке.

— А можно…

— Не положено!

Столкнувшись с мрачной решимостью, что преобразила морду ящера точно в каменную, я оробела, но попытку вернуть помощника, с которым чувствовала себя уверенно, не откинула.

— Пожалуйста?

Фефа вздохнул. Громко, с надрывом и как-то больно трагически.

— Только ради спокойствия дамы, — сдался он. — А то ведь вконец замучаешь меня своими: «А где? А как? А почему? А можно?».

Не успела я обрадоваться и поблагодарить ящера, как в трех метрах от нас прямо на горчичную мозаику, которой еще недавно восхищалась, свалился Кузя. Растрепанный, встревоженный, с глазищами на выкате. Следом за ним шумно приземлились ведро, швабра и несколько тряпок. Последние, к слову, появились совершенно бесшумно, накрыв голову домового, словно покрывало.

— Злыдней мне в печень! — взвился на ноги Кузя, срывая тряпки. — Орденское хранилище!

— Чай не кладовая, да! — ехидненько так протянул ящер.

Домовой побледнел. Насупился.

— Катерина, — грозно пробасил он. — Немедленно сбрось с себя горгулью! Еще заразу подхватишь!

Фефа задохнулся возмущением. Повернув голову, я смогла воочию наблюдать, как гнев преображает черты существа. Казалось, еще чуть-чуть и огонь повалит из его ноздрей, а глаза по-настоящему начнут метать молнии, мгновенно умертвляя все раздражители.

— Горгулий! — скрипнул зубами ящер, нетерпеливо прохаживаясь по моим плечам, точно собрался протоптать себе именную дорожку. Я лишь успевала голову поворачивать, следя за его метаниями.

Домовой подбоченился:

— Да, какая разница?!

— Не горгулья! Горгулий! — взвыл Фефа. — Прошу не путать!

— Один черт, — махнул рукой Кузя. — Вашей братии все равно верить нельзя.

— А вашей, скажешь, можно?!

Я пребывала в полнейшем недоумении от происходящего. На линии огня находиться не хотелось, но невольно получалось. Кузя и Фефа сцепились взглядами. Еще секунда и, казалось, драки не избежать.

— Катерина, немедленно уходим! — не спуская глаз с ящера, заявил домовой. — Нам в хранилище не место!

— Я без ответов не уйду!

— Тебе может и не место, а страж ее пропустил, — одновременно со мной высказался Фефа. — Хоть раньше никому ходу не давал! А тем более, человеку!

Кузя недоуменно уставился на меня, а потом словно очнулся и выгнул грудь колесом:

— Не просто человек, — с придыханием в голосе поведал он. — Госпожа.

Ящер перестал расхаживать. Повис на вороте и, вытянув шею, с любопытством заглянул мне в лицо:

— Госпожа говоришь? — загадочно протянул Фефа. — Так это в корне меняет дело! Недаром я решил с тобой дружбу водить! Хоть и невоспитанная ты дама.

Домовой фыркнул:

— Конечно, — выдохнул, скривив губы. — Горгулья никогда своего не упустит!

— Можно подумать ты совсем безвозмездно хвостом за девочкой таскаешься! Домовой-альтруист! Неслыханная щедрость!

Кузя помрачнел, нахмурился, подался вперед. Послышалось рычание.

Воздух, казалось, стал потрескивать от напряжения. Еще пару секунд, я поняла, и драки не избежать. Пришлось вмешаться.

— Стоять! — рявкнула я, вытягивая руку в сторону Кузи. Тот замер. — Прекратили оба! Не знаю, что вы не поделили, но перестаньте препираться!

— Он первый начал, — завозился Фефа на моем плече.

— Я?!

— Хватит! — перешла на крик. — Детский сад здесь развели!