Особо одаренная особа

В расслабившемся, тихом лесу мы с вампиром производили больше всего шума, соревнуясь в количестве собранных за лето матерных частушек. Мне их в кабаках напели аж на четыре толстенные тетради! Аэрон предлагал издать их и заработать денег, а я поражалась его жадности:

— Да у вас в Урлаке подвалы ломятся!

— Потому что мы не разбазариваем, а копим! — поучительно поднял палец вверх собеседник.

— И это мой жених! Скупердяй и скопидом! — пожаловалась я деревьям.

— Радоваться должна, дурочка, на золоте будешь есть! — щелкнул меня по носу Аэрон.

— Вот только давай без матримониальных фантазий!

— Ты где таких умных слов нахваталась?! — засмеялся вампир.

— Да там же, в кабаках. И вообще, нечего хохотать, тащи корзину!

В корзине лежала парная говядина для Карыча и заморские лакомства для Топтыгина: халва и дорогущий шоколад. Когда Анжело назвал цену этого удовольствия, я поняла, что Топтыгину не рассчитаться за них даже собственной шкурой. Ну да ладно, я в отличие от «жениха» не жадная, да и расплачивается за это все равно Аэрон. Которому, кстати, не обломилось ни кусочка.

На границе леса вампирюга заробел, лицо стало задумчивым, но, заметив мой снисходительный взгляд няньки, выгуливающей несмышленыша, он решительно шагнул навстречу своим большим неприятностям.

Первым нам попался Карыч. Страж до того привык к моим частым визитам, что давно не выскакивал навстречу, великодушно позволяя искать его по всему Заветному лесу, получая от этого какое-то садистское воронье удовольствие. Этот день он посвятил воспитанию молодежи.

На невысокой скале визжал, цепляясь копями за камни, Васька, а Карыч долбил его клювом в хвост:

— Кр-рылья р-распр-равь, дур-рень, свер-рзишься!

На что василиск еще плотнее припадал к скале и мотал головой, намекая, что погода сегодня нелетная. За два прошедших месяца василиск отъелся на харчах Настасьи Петровны, заматерел и вытянулся до того, что я ему в пуп дышала, но до сих пор лез на ручки, урчал и терся как кот. Карыч смотрелся на нем, как блоха на волкодаве, но неизменно повергал василиска в благоговейный трепет. Вот и сейчас, как ни велико было его желание остаться на скале, он таки шмякнулся вниз, косо растопорщив крылья.

— Гр-реби, дур-рень! — каркал ему вслед учитель. Васька рухнул в заросли черемухи, начисто уничтожив последние, и, радостно подскакивая всеми четырьмя лапами, побежал к нам.

Аэрон, видя такое дело, попятился и с тревогой спросил:

— Чего это он?

— Обниматься лезет.

— Это точно Васька? Здесь нет других представителей этого семейства?

— Да ты не рад? — обиделась я на такое отношение к василиску и потребовала: — Васька, голос!

С тех пор как от его рева стали пригибаться деревья, это была любимая Васькина команда. Лес дрогнул, и Аэрона отнесло шага на три от неожиданности, даже корзину выронил.

— Какая встр-реча, давно не виделись! — язвительно приветствовал меня со скалы Карыч. — Целое утр-ро в одиночестве пр-ровел! Надеюсь, из Школы попер-рли?

— Нет, я по делу, — подмигнула я Карычу, кося глазом на Аэрона, которого жизнерадостно бодал Васька. — Тебе понравится.

— Ага, — щелкнул клювом сообразительный ворон. — Гулять будете?

— Достопримечательности показывать. — Я со значением покивала головой.

— Др-ружка будете р-развлекать? — склонил голову набок Карыч.

— И вы можете поучаствовать, — еще более многозначительно произнесла я.

— Все?! — не поверил Карыч.

— Абсолютно.

Карыч заметно взвеселился и стал раскланиваться:

— Ну, тогда не буду мешать. Василий, к ноге! — и, тяжело взмахивая крыльями, полетел к Студенцу. Васька, не разбирая дороги, помчался за ним, оставляя за собой широкую просеку.

— А мясо? — махнул корзинкой Аэрон.

— Настасье Петровне отдадим, — успокоила я его.

Вампир заметил, мол, он завидует мне, что я стала своей в Заветном лесу, на что я не без ехидства ответила, что и он тоже скоро станет здесь своим в доску! Он просиял, не поняв намека.

И мы отправились в путешествие. Аэрон шел по Заветному лесу как ребенок: охал, ахал, удивлялся, везде лез, поражаясь безлюдности, а под конец вообще спросил, живет ли еще кто в лесу кроме Карыча, василиска и медведей. Я честно ответила, что живет, просто у них сегодня вечеринка, на которую, возможно, попадем и мы.

К капищу я его подводила с чувством легкой грусти. Хоть и жаль «женишка», но быть посмешищем Школы еще хуже. Под действием камня сновидений и без того красивое место изменилось сказочно. В нем все словно напиталось светом, скалы обернулись башнями замка, которые уходили ввысь, сверкая радужными витражами, хлопая огненно-рыжими знаменами. Деревья с густо-медовыми стволами были такими необхватными, что, казалось, сам ветер дул оттого, что они качаются. Плиты дорожки, ведущей к капищу, были столь тонко и искусно изрезаны ажуром листьев и зверей, что даже мне было боязно топтать их ногами. А Урлакский лорд и вовсе обалдел, когда услышал, что это просто моя скромная резиденция… на лето.

— Прошу вас, мой лорд. — Я присела в реверансе.

— Только после вас, дорогая, — столь же ехидно ответствовал заподозривший неладное Аэрон.