Особо одарённая особа (Дилогия)

— И как ты думаешь с ним побеседовать? — спросил Индрик, наблюдая издали за яростно визжащим и выворачивающим заборы черным кабаном.

— Не знаю… — протянула я, выглядывая из-за угла сарая. Овечка уже пробовала разговорить негодующую нечисть, и ее «милейший» и «Не смей трогать даму» испуганным эхом метал ось вдоль улочек села, как и клочья белой шерсти.

Сама миротворица стояла позади Индрика и сыпала проклятиями на голову грубого банника, который вдоволь погонял ее вокруг своей старой баньки.

— Ладно, — махнула я рукой, — возьмем его измором. — Поправила короткую меховую курточку и решительно направилась к черной зверюге.

— Здрасти. — Я остановилась в нескольких шагах от кабана и изобразила самую обаятельную из улыбок. — Погодка сегодня — просто сказка! — и уставилась в маленькие, налитые кровью глазки.

Кабанище удивленно всхрюкнул. Еще бы! За неделю к нему никто и близко не подошел.

— Убью! — Кабан наклонил голову, выставив клыки, и понесся навстречу.

Снег из-под его копыт комьями полетел назад. Я, как кошка, взобралась на уцелевший забор. Забор содрогнулся, доски затрещали.

Я присвистнула, свесившись вниз и разглядывая здоровенную дырищу. Кабан с той стороны пускал пар из ноздрей (или пятака?) и рыл раздвоенным копытом снег.

— Может, поговорим? — с сомнением предложила я ему, выглядывая из-за забора. Кабан упрямо мотнул головой и, подстегивая свою прыть злобным хрюканьем, снова побежал ко мне.

— Опа! — Забор снова затрясся, я улучила момент, когда щетинистая спина хряка промелькнула под ногами, и упала на нее, крепко обхватив конечностями.

Заходя на пятый круг вокруг села, банник выдохся. Остановился, тяжело дыша. Бока кабана широко раздувались и опадали в такт дыханию.

Я, успевшая во время забега по селу прогорланить всю песню про опоросившуюся свинью и при помнившая нехитрый мотивчик пьяного Сусаноо, тоже порядком устала, вернее, меня укачало. Все таки карусели я никогда не любила.

— Слазь. — Кабан вяло дернул спиной. — Поговорим.

Я мешком упала в снег, руки и ноги занемели от напряжения.

Свиная спина — это вам не конская, вся гладкая, круглая и надутая, того и гляди — соскользнешь!

— Поговорим, — согласилась я, глядя из сугроба на темнеющее небо. Кабан досадливо хрюкнул, возмущаясь моим отстраненным видом, и я, кряхтя, встала на четвереньки, уткнувшись лбом прямо в его влажный пятак.

— В бане моей, — предложил кабан и зыркнул узкими глазками по сторонам. Я тоже, не меняя позы, повела глазами на толпу селян, которые с интересом за нами наблюдали. Все село, наверно, собралось после того, как мы завлекающе проскакали по его улочкам. Помнится, вслед нам кричали, улюлюкали и даже пытались мне подпевать.

— В бане так в бане, — легко согласилась я, поднимаясь на ноги и отряхивая снег со штанов и меховой курточки. Кабан, похрюкивая, потрусил впереди меня, махая несерьезным свинячьим хвостом. А я подумала, может, мне за вредную работу начать требовать молоко? Где это видано, чтобы приличные девицы бились с кабанами?

Резиденция банника оказалась ветхой избушкой, вросшей в землю. Оно и понятно, не хоромы же было строить людям, только-только поселившимся в диком лесу. Вокруг бани снег был истоптан и разрыт, но человеческих следов я не заметила. Баня вообще стояла на диком, неумолимо зарастающем пустыре, на который давно никто не совался из-за дурной славы обитателей. На пороге древней избушки стояла жена банника — обдериха, как наседка прикрывавшая когтистыми ручищами свой выводок. Глаза у нее были навыкате, налитые кровью, а детки-обмылки маленькие и страшненькие, все в маму с папой.

— Проходите, чувствуйте себя как дома! — прошипела она, и мне померещилось, что это вода на каменку раскаленную попала.

Очень мы в приюте любили пугать друг друга обдерихой, потом шагу боялись шагнуть в бане не по правилам, крайне удивляя своим примерным поведением воспитательниц — везде мы шалили, кроме бани. Бывало, наслушаешься ночью про глупую девку, которая позвала в гости живые кости, а потом, спасаясь от них, обдерихе в лапы угодила и ходила после этого по селу ошпаренной лысой заикой, а назавтра банный день. Как после такого не робеть?

Я поздоровалась и чуть не на четвереньках вползла в черный от времени и гнили предбанник. Как ни удивительно, пахло сыростью, словно недавно баню как следует протопили и устроили в ней помывку.

— Чуешь банный дух? — сразу сунулся ко мне банник уже в образе костлявого старика с длинной нечесаной бородой. — Семь ден назад пришли люди и затопили баньку мою, уж семь лет как не топленную. Дров не жалели, гниль выгоняли. Мы-то со старухой думали, что так и сгнием вместе со своей хороминой, а тут такое счастье вдруг привалило. Ошалели мы малость от нежданного счастья да и потеряли бдительность. Сунулись после седьмого пара мыться, а тут все — и обмылочки лежат горкой, и водица слитая в тазиках, и венички попользованные на полках. Славно нам так стало, что и думать обо всем забыли, а как собираться стали, гляжу, а моей шапки-невидимки нету. Сперли, черти. Обвели старого дурня как…