Особо одарённая особа (Дилогия)

— Ох, бедные коняшки, — посочувствовал Аэрон своему каурому, однако заупрямиться не дал, твердой рукой направив в погоню за моровой девой.

Погоня получилась мучительно медленной; там, где сумасшедшая ведьма просто летела, то ныряя под деревья, то перепрыгивая через них, им в буквальном смысле приходилось пробивать дорогу, да еще время от времени рыская из стороны в сторону в поисках потерянного следа. Аэрон клял зиму, из-за которой он не может развернуть крылья и полететь.

К вечеру, измученные и сами полумертвые, они добрались до охотничьей избушки, на пороге которой в одной рубашке сидела ведьма, расчесывая костяным гребнем длинные черные волосы. Велий выругался так грязно, как только умел. Человеческого в ведьме осталась разве что оболочка. Голубая кожа казалась полупрозрачной, глаза отражали блеск звезд, меж пальцев струился мертвенный синий свет.

Тяжело спрыгнув с коня, маг вынул свою саблю, исписанную рунами и заклят ми, и, тяжело вздохнув, покачал головой.

— Как же я в с, гадин, ненавижу. И чего ты добилась всем этим? — Он широко развел руки, словно пытаясь обнять мир, а ведьма тонко улыбнулась, проворковала:

— Я стала деве сестрой названой, я жизнью с ней поделилась, она со мной — дыханьем, теперь мы обе бессмертны, обе вечны.

Велий плюнул себе под ноги и, воткнув саблю в снег, стал чертить ею круг, словно не решаясь приблизиться к ведьме. Та встрепенулась и навострила уши, пытаясь вслушаться в речь мага. Но тот хоть и говорил громко, но так быстро, что слова сливались в единый непонятный сумбур. Ведьма напряглась, отложив свой гребень, а Велий, так и не вынув саблю из снега, побежал вокруг дома, успев крикнуть Аэрону:

— Если вскочит, держи ее, сколько можешь!

Ведьма и вампир посмотрели друг на друга, но молчали, пока Велий, пашущий саблей снег, не вынырнул с другой стороны.

— Что ты пашешь? — прищурившись, спросила ведьма.

— Я пашу борозду и хочу поставить тын от земли до неба, — рявкнул маг. — Запру загороду золотыми ключами и положу их под алтарь, чтобы никому не найти и никогда ими не отпирать.

Ведьма завизжала так, словно ее головней прижгли, и ринулась на Велия. Аэрон прыгнул на нее барсом и повалил в снег, но это было единственным, что ему удалось, потому что в следующий миг ведьма подскочила, ухватив вампира за шиворот, и так начала его трепать из стороны в сторону, словно тот был жалким кутенком. Видя такое, Велий припустил того пуще, крича во всю глотку:

— Беги!

Аэрон чудом вывернулся из полушубка и вывалился за пределы круга лишь за мгновение до того, как маг его замкнул.

Ведьму, бросившуюся следом, отшвырнуло назад, и над заснеженным лесом громыхнул грозовой раскат, словно вдруг посреди снежной зимы случилась летняя гроза.

— Что теперь? — спросил задыхающийся Аэрон, утирая пот.

— Теперь пойдем ее хозяйку ловить. — Устало опираясь на саблю, Велий кивнул в сторону темного леса.

— А эта? — показал на ведьму Аэрон.

— Эта? — Велий сунул заговоренную саблю обратно в ножны и, тяжело взобравшись на коня, махнул рукой: — С этой и без нас разберутся. Впрочем, если хочешь, — на, заруби.

Аэрона передернуло, он затряс головой, всем своим видом показывая, что такие подвиги не по нем.

— Ну тогда поехали. — Велий тронул коня, потом хлопнул себя по лбу и снова полез в сумку: — На, хоть рубаху сверху накинь теплую. А то потом еще перед Урлаком отвечать придется, что заморозил тебя по дороге.

Аэрон хохотнул и натянул на себя шерстяную рубаху, а потом вытащил из своего мешка шелковую, нарядную, надел сверху:

— Видал, какая у меня есть?

Велий улыбнулся:

— Запасливый ты, как бурундук, нет, как Верелея, у ней тоже сумка нарядами набита. Даже шуб две штуки было. Платьев нарядных тоже.

— А зачем это ей? — заинтересовался Аэрон. — Насколько я знаю свою «невесту», ничего просто так она с собой не возьмет.

— Вот и я думаю, зачем? — пожал плечами Велий. — Кстати, как она там? Вернулась или еще нет?

Аэрон задумчиво закрыл глаза, затем встрепенулся, крутанулся в седле туда-сюда, потряс головой, словно собираясь вытряхнуть воду из ушей, и разразился руганью:

— Вот ведь ведьма проклятущая! Так меня о землю шарахнула, что в голове звон стоит. Извини, друг, не чувствую ничего.

— Ничего, пройдет. — Велий разочарованно вздохнул. — Раз поблизости не чувствуешь, значит, она еще далеко.

И они поехали дальше, стараясь по пожухлой хвое, по наметенному снегу, по мертвящей тишине вдали найти след ушедшей моровой девы. Вслед им летели громовые раскаты и нечеловеческий вой плененной ведьмы.

К исходу третьего дня Индрик уже готов был бежать из Погорельцев, очень живо ему припомнилось, почему он скрывается в Заветном лесу и что это за штука — фанатичное поклонение. Да и за Верею он стал не на шутку волноваться. Переговорил со всеми через зеркальце, достал Зорю вопросами, не тянут ли того ноги куда-нибудь бежать?

— Бесчувственный ты, как истукан! — топотал единорог. — Во время ее запоя тебя же веревками вязали! А сейчас что?

— Да вроде бы отпустило, — разводил руками Зоря. — Не тянет никуда. Может, померла она?