Особо опасен

Мелани вжалась в потертое кожаное сиденье такси и предоставила Бернадетт вести беседу – сама она не решалась открыть рот. Бернадетт ужасно не понравится то, что Мелани собиралась рассказать. Разбирая письма на столе, она обнаружила весьма неприятную информацию о Ромми Рамиресе. И подумать только, ведь именно Бернадетт настояла на том, чтобы Мелани разобрала бумаги на столе – в противном случае эти сведения еще долго оставались бы погребенными под кучей документов.

Согласно анализу отпечатков пальцев, полученному из лаборатории, Ромми дотронулся до важного вещественного доказательства и, возможно, исказил результаты осмотра места преступления. Он как-то умудрился оставить отпечатки пальцев на канистре с керосином, которую использовали для поджога кабинета Джеда Бенсона. За столь непростительный промах можно и с работы вылететь. Даже при поддержке Бернадетт Ромми будет очень нелегко удержаться на плаву. За такую ошибку следствия суд вполне мог отказаться рассматривать собранные обвинением улики. Мелани с ужасом думала о том, как сообщить новость Бернадетт. Но все равно рассказать придется – нельзя же скрыть столь важное известие? Мелани обнаружила и кое-что еще – доказательство коррумпированности Джеда Бенсона. Может, стоит начать именно с этого, чтобы не так сильно разволновать Бернадетт.

Таксист высадил их на Пятой авеню, возле моста на Пятьдесят девятой улице. Мелани так и не собралась с духом, чтобы завести разговор. Ее стали мучить сомнения. Может, стоит перепроверить результаты анализа. Позвонить Бучу Бреннану и шаг за шагом восстановить, что происходило при осмотре места преступления, чтобы выяснить, как произошла ошибка. Прежде чем выдвигать столь серьезное обвинение против дружка Бернадетт, нужно иметь полную уверенность в достоверности информации. Мелани и представить себе не могла, что произойдет, если она выложит все Бернадетт, а потом вдруг окажется, что произошла ошибка.

Глядя на приземистый силуэт моста в ярком свете вечернего солнца, Мелани удивлялась собственной способности попадать впросак. Из всех возможных расследований ей понадобилось напроситься именно на это. Конечно, можно сказать, что ей просто не везет, однако такое невезение начинает попахивать идиотизмом. Ну зачем ей понадобилось гнаться за громким делом с безумно запутанными взаимоотношениями заинтересованных сторон, да еще в момент кризиса в личной жизни? Разве не глупо? Muy estupido,[31] но что теперь поделать? Теперь у нее есть серьезные причины довести расследование до конца. Целых три серьезные причины, и зовут их Розарио, Жасмин и Аманда.

Мелани и Бернадетт вошли в ресторан. В темноте зала в глазах Мелани плавали красные круги от солнца. Она плелась за Бернадетт сквозь густую толпу, то и дело останавливаясь, чтобы Бернадетт могла перекинуться парой слов с присутствующими шишками. Бернадетт представляла Мелани всем своим собеседникам, перекрикивая гул разговоров и рев ирландской музыки. Они подошли к бару. Пока Бернадетт разговаривала, Мелани навалилась на липкую поверхность стойки, разглядывая толпу в тусклом свете ламп. Полицейские самым злостным образом нарушали законы против курения: под низким потолком ресторана дым стоял коромыслом. Не считая еще пары прокуроров, Мелани и Бернадетт оказались единственными женщинами в зале. К ним то и дело подходили мужчины среднего возраста, предлагая выпить. В основном начальники отделов полиции и федеральных агентств, они все как один носили кричащие галстуки и зализанные назад прически. Вряд ли в ближайшее время ей удастся поговорить с Бернадетт наедине. Мелани постаралась не слишком этому радоваться.

Бернадетт с головой ушла в работу по завязыванию связей. Совсем скоро она пила третий бокал виски, раздавая обещания направо и налево, устанавливая деловые контакты, строя глазки и добиваясь уступок. У нее здорово получалось. Едва пригубив дешевого белого вина, Мелани наблюдала за представлением. Интересно, как будет выглядеть лицо Бернадетт, когда она услышит неприятные новости?

Пока пришло время идти за стол в соседнем банкетном зале, Бернадетт уже напилась в стельку. Они так задержались в баре, что сели в самом конце длинного и узкого банкетного зала далеко от почетных мест. За их столиком было пусто, только напротив сидели двое опоздавших. Один – высокий и тощий, второй – толстячок с бычьей шеей; они приветствовали Бернадетт по имени, а потом затеяли оживленную дискуссию о бейсболе.

– Черт, оказались где-то на задворках. Надо было забить местечко, – пожаловалась Бернадетт заплетающимся языком; ее голова безвольно мотнулась набок, словно пропитанный водой цветок после грозы.