Особо опасен

— Нет. Он держался очень скрытно и загадочно. Все считали его ненормальным.

— В этом контейнере они все превратились в ненормальных. На каком языке он говорил?

— На русском.

— На русском. А на чеченском?

— Судя по шведскому отчету, нет. Может быть, они не проверяли.

— Но его зовут Исса. Это то же, что Иисус. Иисус Карпов. Русская фамилия и мусульманское имя. Как это может быть?

— Гюнтер, дорогой, ты спрашиваешь так, как будто Ники его крестила, — бормочет рядом Эрна Фрай.

— И где отчество? — возмущается Бахман. — Куда девалось его русское отчество? Он что, оставил его в тюремной камере?

Вместо ответа Ники продолжает от имени своего дружка:

— У Макса было озарение. «Если следующий порт Копенгаген, а парню нужно в Гамбург, то не проверить ли нам оперативную съемку по прибытии поезда из Копенгагена?»

Бахман, как всегда, скупой на комплименты, пропускает ее слова мимо ушей:

— Этот Исса Безотчества Карпов был единственным пассажиром датского грузовика со скрытыми номерами?

— Один. Да, Макс? Соло? — Максимилиан энергично кивает. — Только он сошел в Гамбурге, а водитель из кабины не выходил.

— А кто этот толстый засранец?

— Толстый засранец? — Ники на миг теряется.

— Толстый старый засранец с бумажным стаканчиком. В черной моряцкой шапочке. Разговаривающий с нашим героем. Вы хотите сказать, что кроме меня никто не видел этого толстого засранца? Сомневаюсь. Наш герой с ним беседовал. На каком, спрашивается, языке? На русском? На чеченском? На арабском? На латыни? На древнегреческом? Или наш герой говорит по–немецки, а мы об этом ничего не знаем?

И снова Максимилиан поднимает руку, а другая его рука уже увеличивает на мониторе старого толстого засранца. Сначала все видят его в режиме реального времени, а затем в замедленном: лысый крепыш с военной выправкой, в армейских ботинках, церемонно протягивает то ли пластиковый, то ли бумажный стаканчик. Человек, который держится с таким достоинством, мог бы, наверно, быть священником. Сомнений нет, между ними происходит какой–то разговор.

— Покажи–ка мне его запястье.

— Запястье?

— Нашего героя, — рявкает Бахман. — Его правое запястье, когда он берет кофе. Покажи мне крупный план.

Запястье охватывает тонкий браслет, золотой или серебряный. С браслета свисает раскрытая миниатюрная книжица.

— Где Карл? Мне нужен Карл! — вскрикивает Бахман и, развернувшись, разводит руки в стороны, как будто его обокрали. Карл стоит прямо перед ним. Карл, бывший шпаненок из Дрездена с тремя отсидками в колонии для малолеток и степенью по социологии. Карл с застенчивой улыбкой, словно молящей о помощи.

— Карл, пожалуйста, поезжай на вокзал. Может, случайная встреча нашего героя и старого толстого засранца не была случайной. Может, наш герой получал инструкции или встречался со связным. А может, перед нами просто старичок, у которого нет большей радости в жизни, чем раздавать кофе симпатичным молодым бродягам на вокзалах в два часа ночи. Потолкуй с добровольцами, что оказывают помощь бездомным. Может, они знают этого типа, всучившего нашему герою какое–то зелье среди ночи. Может, он там завсегдатай. Не показывай фотографий, а то всех распугаешь. Работай на обаянии и держись подальше от тамошней полиции. Сочини красивую легенду. Может, этот старый засранец — твой пропавший дядя. Может, ты его должник. Главное, смотри, чтоб фарфор остался цел. Веди себя тихо и незаметно. Понятно?

— Понятно.

Теперь Бахман обращается ко всем скопом — Ники, ее подруге Лоре, двум филерам, Карлу, Максимилиану, Эрне Фрай:

— Ситуация, друзья мои, следующая. Мы разыскиваем человека без отчества и не вполне нормального. Согласно объективке, этот русско–чеченский экстремист совершает тяжкие преступления, с помощью подкупа выходит из турецкого застенка — хотелось бы знать, что он там делал? — в Стокгольме дает взятку портовой полиции, чтобы вернуться на свой корабль, растворяется в порту Копенгагена, фрахтует грузовик до Гамбурга, принимает стаканчик из рук престарелого толстого засранца, с которым говорит черт знает на каком языке, и носит золотой браслет с миниатюрным Кораном. Такой человек заслуживает серьезного уважения с нашей стороны. Аминь?

После чего он тяжелым шагом уходит в свой офис, сопровождаемый, как обычно, Эрной Фрай.

#

Были ли они мужем и женой?