Особо опасен

— Я была в Ист-Гемптоне, ужинала с подругами. Могу дать их имена, если вы хотите проверить.

Нелл смотрела Мелани прямо в глаза так спокойно и уверенно, что Мелани задумалась, а не подготовлен ли ответ заранее. Она решила поймать Нелл на слове.

— Да, если можно, — попросила Мелани, доставая из сумочки блокнот с малюсенькой золотой ручкой.

Нелл ничуть не смутилась и записала несколько имен старательным ученическим почерком.

— Я написала и телефоны тоже. Позвоните им, они с удовольствием ответят на ваши вопросы. Это мои близкие друзья, мы много лет вместе проводим летние каникулы в Гемптоне. А каждый понедельник вместе ужинаем.

— Что, одни, без мужей?

— Разумеется. Жены с детьми летом отдыхают, а мужчины в рабочие дни заняты делами в городе. — Снисходительный взгляд Нелл подчеркнул, что на социальной лестнице Мелани стоит на другой ступеньке.

— Ах вот как, — промолвила Мелани, забирая блокнот и разглядывая записанные в нем имена. Можно, конечно, позвонить по каждому номеру, но она точно знала, что так или иначе эта история подтвердится. У нее слишком разыгралось воображение. Нелл Бенсон наверняка не имела отношения к убийству мужа. А если имела… Ну тогда у нее достаточно мозгов, чтобы выстроить себе безупречное алиби.

Они вернулись в палату, и под пристальным взором Нелл Мелани объявила Рендлу, что опрос придется пока отложить. Рендл поднялся и свернул газету, которую читал. Мелани внимательно посмотрела на Аманду. Девочка лежала теперь с закрытыми глазами и выглядела белее снега. Она лежала так неподвижно, что, казалось, едва дышала. Ну как с ней разговаривать, когда она в таком состоянии? Мелани с отчаянием представила себе, что ожидает Аманду в будущем: кошмарные сны, ужасные воспоминания, парализующий страх, который будет преследовать ее долгие годы, куда бы она ни пошла… Мелани упрекнула себя за настойчивость в разговоре с Нелл. Уж кто-кто, а она могла бы проявить чуть больше понимания.

Оставшись наедине с Мелани в кабине лифта, Рендл спросил:

— Что-то я не пойму, почему мы отступились?

— Не кажется ли вам, что будет очень странно, если мы заставим искалеченную девочку давать показания перед присяжными? — Мелани не удалось избежать оправдательных интонаций. Она сочувствовала Бенсонам, но в то же время сомневалась, что действует в интересах следствия. — Я дала Нелл возможность сотрудничать с нами добровольно. По ее словам, у Аманды психологические проблемы. Нелл хочет, чтобы при даче показаний присутствовал психиатр. Трудно отказать в такой просьбе после всего, что пережила девочка.

— Хорошо, допустим, мы сделаем так, как хочет Нелл. Вы уверены, что присутствие психиатра сделает ее более сговорчивой?

— А вы нет? — Рендл промолчал, но ответ был написан у него на лице. — Значит, вам тоже кажется странным поведение Нелл?

— Я не слепой, вижу, когда мне пытаются морочить голову, — ответил он.

— Вы думаете, она может быть замешана в убийстве мужа?

— Замешана ли она? Обычно я не раздумывая сказал бы: «Да, очень может быть». Я не первый год в полиции. И если нахожу в канаве труп с дырой в башке, то первое, что я делаю, — это проверяю ствол супруга. В девяти случаях из десяти он еще дымится. Однако сейчас у нас есть достоверная информация из независимых источников, что в дело вовлечены серьезные игроки. Хотя жена обычно входит в число подозреваемых, я как-то не представляю себе, что Нелл Бенсон спуталась с гангстерами.

— Да, вряд ли, — согласилась Мелани.

— А с другой стороны, у меня на нее аллергия.

— У меня тоже, но, может быть, это потому, что она ведет себя как богатая и заносчивая стерва? Мне бы не хотелось, чтобы личная неприязнь повлияла на мои выводы.

Рендл недоверчиво хмыкнул. Он был из тех, кто предпочитает доверять своей интуиции.

— Да нет же. Возможно, Нелл просто пытается защитить дочь, — продолжала Мелани. — Какой-то психопат только что отрезал пальцы ее дочери, которая вынуждена была смотреть, как отца замучили до смерти. Поставьте себя на место родителя, который видит страдания своего ребенка.

— Об этом я как-то не подумал. — Голос Рендла дрогнул. — Может быть, вы правы.

Лифт остановился, и они вышли в вестибюль. Мелани показалось, что на лице Рендла остался глубокий отпечаток тех времен, когда он видел страдания ребенка.

— Рендл, а сколько вам лет? — спросила она по дороге к выходу.

— Мне? Сорок семь. Но у полицейских год идет за два, так что на самом деле мне девяносто четыре, — ответил он со смехом, но тут же посерьезнел. — А почему вы спрашиваете?

— Не знаю. У вас сейчас такое лицо… как будто вы много всякого повидали.

Он устало улыбнулся:

— Что есть, то есть. Такого повидал, что и вспоминать не хочется.

Мелани решила не спрашивать напрямую о смерти его сына от передозировки. Как-то неловко упоминать об этом. Рендл может разозлиться из-за того, что Дэн ей все рассказал.

— На такой работе это неудивительно, — заметила Мелани, когда они вышли на улицу. — Вам еще долго до пенсии?