Особо опасная статья

Карандаш… Не окажись его под рукой, следователь был уверен в том, что опера, конечно же, придумали другой способ мгновенного получения информации «в цвет».[26]

Когда счетчик начал обратный отсчет, игра для Кряжина закончилась. Началась война.

Ангелина Викторовна подняла трубку сразу же, едва прозвенел звонок:

– Дайте мне поговорить с сыном.

И через мгновение услышала:

– Мама!..

Сползая с кресла на пол, женщина, сдерживая рыдания, дрожащим голосом спросила:

– Николенька, какую рыбку купил папа в твой аквариум последней?

– Австралийского сомика, – ответил Коля. – Вы его кормите? Мама, когда вы заберете меня отсюда?

Она заплакала и в ту же секунду услышала спокойный мужской голос:

– Ангелина Викторовна, ситуация начинает осложняться. Как видите, свою часть обязательств по договору мы выполняем. Мальчик жив, здоров и даже думает о своем сомике. Но вот вы о своем мальчике заботитесь не так сильно.

– Что вы имеете в виду? – испугалась Кайнакова.

– Успокойте своего следователя. Он стал подавать признаки излишней инициативы. И озаботьте своего брата. Представитель России в Европейском суде зачастил в прокуратуру. К чему бы это, ведь мы не просили помогать прокуратуре! Мы лишь просили помочь невинно обвиненному бизнесмену.

– Я не контролирую ситуацию, – глухим голосом призналась Кайнакова. Ей показалось, что в данном случае это будет уместным.

– Ваш муж тоже богат, Ангелина Викторовна, – увещевал незнакомец, ставший за эти сутки чуть ли не близким человеком. Кайнакова была просто женщиной, а этот похититель – единственной нитью, связывающей ее с сыном… – И у вас наверняка болит за него сердце. В нашей стране быть богатым опасно. А теперь представьте, что это не Вениамина Геннадьевича, а вашего мужа полгода назад усадили за решетку государевы слуги из Генеральной прокуратуры. И все ваши мысли заняты им одним. Сыт ли? Здоров? Не бьют ли его хамы-надзиратели? Вы представляете себе масштаб трагедии близких господина Устимцева?

– Представляю, – ей очень хотелось добавить: «Но мой муж никогда не оказался бы сволочью настолько, чтобы красть сына господина Устимцева», – однако сдержалась. Ей снова показалось, что в данном случае это будет уместно.

– Так убедите представителя, – повысил голос незнакомец. – Иначе вы на самом деле поймете весь масштаб трагедии. Не так уж много нужно ему сделать! Уговорить с десяток таких же продажных, как и он, слуг закона и вынести решение в пользу известного вам лица. И пусть он не маскирует отказ честолюбием праведника! Среди этих людей праведников нет, Ангелина Викторовна… Мы вам перезвоним.

Бросив трубку на палас, она затряслась в рыданиях.

Глава десятая День третий

Эта ночь началась в квартире Кряжина. В уютной однокомнатной в Большом Факельном переулке. В ней было все, что нужно для работы: молотый кофе с почти непрерывно урчащей электрической кофеваркой, блок сигарет «Лаки страйк» из запасов «важняка» и видеодвойка, купленная в прошлом году. Вскоре квартира потеряла свой естественный, привычный свежий запах, насквозь пропитавшись табачным дымом и кислым ароматом арабики.

Нет процесса утомительнее, чем внимательно наблюдать за немым кино с недостаточно четким изображением. Изображение на кассетах появлялось благодаря режиму прерывистой съемки.

Вот фигура человека возникала в ста метрах от дома, потом в девяносто, потом в восьмидесяти… К тому моменту, когда он входил в подъезд, зрители едва успевали донести сигарету до рта.

Подъезжает машина. И вот из нее уже наполовину вышел человек. Он уже закрывает дверь на ключ, хотя для такого джипа можно было придумать автосигнализацию вроде «Фараона» или «Партизана». Впрочем, если у человека замок на коробке, то навороченные прилады ни к чему. Пока в головах зрителей возникают идентичные выводы, человек успевает скрыться в подъезде.

Кряжин внимательно всматривался в цифры в углу экрана. День, предшествующий похищению мальчишки.

И это последняя кассета! Три предыдущие ничего интересного не зафиксировали. Входят – выходят, выходят – входят. Подъезжают – отъезжают… Дважды крутанулся на экране телохранитель Коли. Он в восемь ноль-три вышел из подъезда, быстро уселся в «BMW» и сорвался с места. И не вернулся. Все трое зрителей знали, почему.

Пленка закончилась, на экране появилась серо-синяя рябь. За мгновение до этого Кряжин успел увидеть в углу время: «09:24:49».

– А где остальное? – спросил он, удерживая чашку в нескольких сантиметрах от губ.

– Это все, что было, – сказал Сидельников. – В охране сначала заартачились, но, когда я заявил, что дело на контроле начальника ГУВД, они сразу распахнули передо мной сейф. Поинтересовались, что именно нужно, но я сам выгреб все, что там имелось.

Вынув кассету из приемного гнезда видеомагнитофона, следователь выставил ее на свет. Ответ, почему изображение исчезло с экрана при фиксации такого странного времени, был найден. Закончилась пленка.

– А где же следующая съемка? – удивился он, пытаясь вскинутыми вверх бровями уязвить Сидельникова.