Особо опасная статья

Архаев так и сделал. Было бы глупостью врезаться головой в стену, чтобы потом отлететь в руки ментов. Он выполнил какой-то кульбит, словно заяц, уходящий от стаи волков, и юркнул в свободный от посетителей рынка служебный проход. Выходов здесь было три. Многолетняя практика Феликса на рынке сначала в роли мелкого потрошителя частных торговцев, потом на правах более крупного рэкетира и наконец – в должности руководителя немногочисленной и не очень авторитетной ОПГ, позволяла ему хорошо ориентироваться в географии торговой части Черкизово. Поэтому главной задачей Феликса было оторваться от преследователей хотя бы на одну минуту. Ее хватит, чтобы юркнуть в чей-нибудь контейнер или лечь под прилавок и переждать атаку. Вряд ли кто-то сможет выдать его, как этот «чурка» пять минут назад. «Чурке» это еще икнется, нужно будет «сдать» его «пиковым ворам».[32] Но сейчас, право слово, не до этого…

Если бы была эта минута!.. Не раздумывая более ни секунды, он выдернул из-за пояса сверкнувшую на солнце вороненую «беретту» и развернулся к ментам всем телом. Предупредительно стрелять вверх – это удел мусоров, страдающих фобией перед прокуратурой. Нужно валить наверняка, чтобы у второго опера отпала охота бежать дальше.

И Феликс нажал на спусковой крючок. «Беретта» дернулась в руке, выбрасывая гильзу, ладонь сразу получила сигнал о мощи той убойной силы, которая стала уходить в толпу. Пуля вошла в живот какому-то хряку, спешившему проскочить между преследуемым и преследователями, и заставила ментов дернуться в сторону.

Пять секунд в запасе уже есть. Пока они сообразят, что делать с раненым, пока решат, что он им сейчас на хрен не нужен, пока переложат ответственность на толпу – «Вызовите «Скорую»!», пока снова начнут набирать скорость…

Еще пара выстрелов – и слабый огонек надежды сверкнет на этом пути «безнадеги». Толпа перед милиционерами невольно сомкнулась – это еще пять секунд. Итого – десять.

А он уже на выходе. Глупцы! Они сейчас будут перекрывать выходы и чесать ряды. Они начнут шмонать контейнеры и валить на землю всех, чтобы освободить дорогу. «Чурка» что-то болтал про ОМОН. И где ОМОН? Это не ОМОН, это подстава!

И Архаев уже знал, кто ее строил. Этот громоздкий, пышущий силой следователь по фамилии Кряжин. Это он забрел сюда, и забрел, как теперь следует понимать, не случайно. Вчера он был предупрежден. Он извинился и сказал, что понял. Сейчас становится ясно, что он понял ровно столько, чтобы правильно сориентироваться и нанести еще более опасный удар.

Феликс бежал и чувствовал, что выдержит еще не более трех минут. Этого времени хватит только на то, чтобы достичь ограждения, пробраться сквозь дыру, которую администрация рынка не может заварить уже лет пять, и оказаться на автостоянке. Главное – чтобы на стоянке был водитель, который выходил бы из машины или, напротив, в нее садился. Дальше дело техники и адреналина…

Ментов сзади не чувствовалось, но и силы были совсем на исходе. Феликс из последних сил затащил потяжелевшую ногу в лаз, вытянул, просунул голову и тут же почувствовал, как кто-то сунул ему два пальца в обе ноздри и задрал голову вверх.

Толкать свое тело назад при сложившихся обстоятельствах – это добровольно согласиться с тем, что остаток дней придется проходить с носом, похожим на орлиный клюв. Захват был столь неожиданным и унизительным, что о «беретте» Архаев вспомнил лишь в тот момент, когда ее приняли из руки. И тут же сзади заныли от боли запястья. Менты, надевая браслеты, постарались вовсю… За испуг, за дырку в брюхе хряка, за побитый товар…

– Здравствуйте, здравствуйте.

Голова Феликса была задрана так круто вверх, что он, находясь внизу, теперь не видел того, кто говорил. Феликсу казалось, что он смотрит себе за спину. Но ему не нужно было видеть, ему достаточно было услышать, чтобы понять, кто его задержал таким нетрадиционным для российской милиции способом.

– Надо было тебя еще там пристрелить… На набережной…

Феликс почувствовал удар подошвой в зад и вывалился из лаза. Терпеливо выслушал очередной издевательский вопрос, зачем он сбрил усы, заработал за дерзкий ответ еще пару мощных тычков и лег на землю терпеть боль.

Глава тринадцатая

Вряд ли начальник следственного Управления Генеральной прокуратуры Смагин, давая письменные указания Кряжину принять для расследования дело с мотивировкой: «в связи со сложностью и особой важностью», понимал, с какими сложностями столкнется следователь и какую важность оно представляет. Да, похищен сын влиятельнейшего в стране человека. Да, требования будут необычные и, вероятно, серьезные. Однако никто, в том числе и Смагин, не мог знать, исполнение каких требований потребуют похитители в обмен за голову девятилетнего мальчика.