Особо опасный преступник

Обвиняемые и осужденные с зависимым поведением не могли даже схематично объяснить его причины, пояснить, почему их так властно влечет, признавали свою беспомощность. В ряде случаев они не ощущали себя субъектами собственной же деятельности, даже как бы наблюдали себя со стороны. Поэтому далеко не все такие люди осознавали себя в качестве активного существа и хозяина положения, смутно ощущали внутренний распад своего единства и несоответствие своего субъективного мира с ведущими представлениями "Я" — концепция. В то же время они понимали, что сильно отличаются от других людей. Иногда содержание самого влечения позволяет предполагать, что данная тенденция давно "тлела" в психике, но была категорически отброшена, а сейчас как бы "мстит" ему и не позволяет заблокировать себя. Эта тенденция начинает самостоятельное ригидное существование, мало связанное с внешними событиями.

Некоторые личности прилагали серьезные усилия, чтобы избавиться от своих влечений, обращаясь к врачам, начиная усиленно заниматься спортом или чем-либо, что могло бы надолго переключить их внимание и интересы. Само содержание их зависимостей часто отталкивало их от других людей, особенно если это было связано с сексуальной жизнью, они обычно стыдятся того, что их так жестко влечет, и поэтому не могут поделиться с окружающими своими переживаниями. Это определяет их социально-психологическую дезадаптацию. Заметим, что врачебная помощь таким лицам сейчас еще совсем неэффективна.

Как правило, для таких личностей характерно совершение преступления или общественно опасных поступков (если признаны невменяемыми) именно в рамках зависимого поведения. Повторение соответствующих преступных действий делает их рецидивистами, хотя не во всех случаях есть уверенность в том, что они вменяемы.

Проблемы зависимого преступного поведения и психологии "зависимого" преступника вплотную примыкают к проблемам вменяемости-невменяемости в уголовном праве. Последним посвящено много работ (С.В. Бородина, О.Д. Ситковской, И.А. Кудрявцева, Г.В. Назаренко, Н.Г. Иванова, Р.И. Михеева и др.).

3. Особо опасный преступник как дикарь

Выше мною высказано предположение, что утверждение Ферри о том, что преступный человек в случае ярко выраженного преступного типа есть не что иное, как дикарь, попавший в нашу цивилизацию, отнюдь не лишено оснований. Исследуя ряд конкретных насильственных преступлений, в том числе особо опасных, и совершивших их преступников, я убедился, что их поступки есть не что иное, как действительно отрицание цивилизации, а сами они резко выпадают из современности.

Чтобы понять некоторые сложные формы поведения, необходимо проникнуть в их глубинные филогенетические источники, которые лежат за пределами цивилизации. Д. Франкл справедливо считал, что как космологи используют все доступные знания о строении материи, микрокосмосе элементарных частиц, субатомной физике, квантовой механике и теории относительности, так и психоаналитик должен использовать свое знание глубинных слоев сознания, открываемых посредством наблюдения за бессознательным, и интерпретировать находки археологов, палеонтологов и социальных антропологов… Сегодня мы можем реконструировать события доисторического периода.*(30)

Необходимо объяснить, почему, например, дикие представления, порождающие каннибализм, возможны не только среди первобытных народов. Подобные взгляды сохраняются в общечеловеческой невспоминаемой памяти и по механизму коллективного бессознательного возвращаются к людям, живущим не только в странах так называемого третьего мира, но и во вполне цивилизованных. В этом убеждает анализ уголовных дел о серийных сексуальных убийствах. Он позволяет сделать вывод, что названные представления продолжают жить и сейчас среди тех, кто никогда не задумывался о людоедстве среди первобытных народов и даже ничего не знает об этом. Так, сексуальный убийца Чикатило откусывал и поедал соски и матки убитых им женщин, т. е. те части тела, которые связаны с сексуальной жизнью. Это можно интерпретировать как попытку символического овладения женщиной, поскольку он, будучи импотентом, не мог сделать это фактически.

Этот же преступник съедал кончики языков и яички у мальчиков, что можно объяснить его желанием взять у них мужскую сексуальную силу, которой у него, импотента, не было. Такие символические каннибалистские действия можно наблюдать и у некоторых других сексуальных убийц, в том числе у Джумагалиева, убившего в 80-х гг. ХХ в. в Казахстане семь женщин. По его словам, съеденное женское тело наделяло даром пророчества и приводило к усилению "самостоятельного хода мыслей". Иными словами, он якобы обретал качества, которых до этого был лишен.

Каннибализм сексуальных убийц может быть объяснен и тем, что к нему они прибегают для решения своих внутренних проблем, получения отсутствующих у них качеств и т. д. Однако этот путь категорически отвергается цивилизацией, чего нельзя сказать о дикарях, во многих племенах которых людоедство было распространенным явлением.