Особо опасный преступник

Однако было сказано немало добрых слов о роли Ломброзо в науке. Так, В.А. Бонгер писал, что, во-первых, Ломброзо стоит на точке зрения детерминизма без всяких ограничений и в этом отношении является одним из основоположников этого научного направления; во-вторых, он первым сделал преступного человека объектом систематических антропологических исследований и таким образом увлек за собой по этому пути целый ряд ученых; косвенно он в значительной степени содействовал развитию криминальной социологии благодаря тем возражениям, которые он вызывал у социалистов; в-третьих, он доказал, что у части преступников, пусть и малой, начало преступных наклонностей коренится в патологической сущности их натуры*(7).

Я тоже полагаю, что научные заслуги Ломброзо велики. Он первым поставил криминологию лицом к преступнику, показывая и нам сейчас, что без изучения "живого" человека ничего значительного в криминологии добиться невозможно. Однако его усилия в этом направлении для отечественных криминологов оказались напрасными: за редкими, даже очень редкими исключениями, наши ученые изучают преступников по почтенным трудам друг друга. Это стало одной из причин топтания криминологии на одном месте. Не возникают и новые теории.

Попытался создать классификацию преступников последователь Ломброзо Г. де Тард, но у него получалась какая-то очень нескладная и невнятная классификационная схема. Он попросту делит преступников на убийц и насильников, во-первых, а во-вторых, — на воров. Всех их он различает по таким признакам, как классовая принадлежность, наличие профессии, место жительства и т. д.*(8)

Советской наукой (а может быть, точнее будет сказать, советской властью) учение Ломброзо, Ферри и их последователей было предано анафеме. Иначе и быть не могло, потому что отвергалось все, что не соответствовало официальной доктрине, а она состояла в том, что преступление порождается социальными причинами; когда такие причины отомрут, отомрет и преступность — при коммунизме, разумеется. Этому совершенно не соответствовала ломброзианская теория о биологическом и наследственном характере преступности. Следовательно, такую теорию надо было громить. И "громилы", естественно, нашлись. Причем иногда критиковали со знанием дела, как, например, А.А. Герцензон, но чаще без знания работ Ломброзо и его последователей, что совсем неудивительно, поскольку прочитать их было очень трудно: они не продавались и хранились далеко не в каждой научной библиотеке.

Герцензон обстоятельно критиковал Ломброзо в первую очередь за то, что тот полагал, что его анатомические исследования преступников "установили" новое сходство между безумным, дикарем и преступником: "…изобилие волос, черных и курчавых, редкая борода, очень часто коричневая кожа, косоглазость, малый размер черепа, развитость челюстей, покатость лба, большие уши, сходство между полами — являются новыми характерными чертами, приближающими европейских преступников к австралийскому и монгольским типам". Так Ломброзо "сконструировал" тип прирожденного преступника, который якобы резко отличался от непреступного человека по своим анатомическим и физиологическим признакам. Но Ломброзо пошел еще дальше: он дал и психологическую характеристику прирожденного преступника, столь же резко отличную от подобной характеристики непреступного человека.

Со стороны психической, отмечал Герцензон, прирожденный преступник, по мнению Ломброзо, характеризуется следующими чертами: пониженной чувствительностью к боли, повышенной остротой слуха, обоняния и осязания, большим проворством, повышенной силой левых конечностей, отсутствием раскаяния или угрызения совести, цинизмом, предательством, тщеславием, мстительностью, жестокостью, леностью, любовью к оргиям и азартным играм, созданием особого преступного языка — "арго", распространенностью татуировок*(9).

Справедливости ради следует отметить, что многие из этих черт у опасных преступников действительно имеются: это мстительность, жестокость, отсутствие раскаяния или угрызений совести.

Герцензон правильно отмечал, что сущность ломброзианства не в этих, ныне звучащих крайне наивно описаниях "прирожденного преступника, а в самой концепции биосоциальной, биологической теории причин преступности*(10). Герцензон отмечал также влияние ломброзианства на построение расологических и нацистских "теорий", которые, как мы увидим позже, живучи и по сей день.

Герцензон обращает внимание на эволюцию взглядов Ломброзо. Герцензон писал: "Общеизвестна та свобода, с какой Ломброзо оперировал статистикой, статистическим методом. Первоначально, опираясь на свои произвольные наблюдения, он "насчитывал" до 100 % "прирожденных преступников". Позже, под влиянием критики и новых наблюдений, он "снизил" этот процент до 40, а в конечном счете свел его в своей книге "Преступление, причины, средства борьбы" до 33.