Особо секретное оружие

Зинур кивает, но ничего не говорит. Ситуация торжественная и непонятная. Пауза затягивается до неприличия, и только трель мобильного телефона в кармане чечена прерывает ее. В глазах Зинура появляется удовлетворение. Алданов понимает, что именно этого звонка чечен и ждал. Более того, он, оказывается, ждал его не для себя, а именно для Виктора Егоровича. Потому что вытаскивает из чехла трубку, смотрит на определитель и трубку молча протягивает своему пленнику.

Виктор Егорович тоже смотрит на определитель. И старательно «врезает», словно гравирует, в память высветившийся телефонный номер. Этот номер может сгодиться. Если не ему самому, то хотя бы кому-то другому, не менее заинтересованному в разрешении непонятной ситуации. Вернее, даже более заинтересованному, потому что именно желание разрешить ее и установить причину – именно это послало на дело Алданова.

– Я слушаю... – Виктор Егорович говорит устало, подчеркивая свою возрастную немощность. В подобное легко поверить, потому что он в самом деле, если судить по возрасту, не молод. Настоящее физическое состояние организма в счет обычно не берется.

– Добрый вечер, Виктор Егорович... – раздается в трубке твердый, но вежливый голос. Более того, голос слышится даже уважительным.

– Добрый вечер. Кто это? – Алданов намеренно показывает обиженную сухость.

– Скорее всего вы меня и не помните... Однажды мы вместе готовились к операции в реабилитационном центре. Потом я входил в группу обеспечения при вашей операции в Лондоне, и мы вынужденно дважды общались...

– Как вас зовут? Может быть, я вспомню...

– Талгат. Талгат Абдукадыров. Тогда я был еще в лейтенантском звании. Вы были капитаном... Я давал вам несколько уроков по метанию ножа... Не в зале, а прямо в лесу... Мы бросали ножи в дерево... Помните...

– Кажется, я помню этот момент, и имя тоже знакомое... Но это было давно. Лицо вспоминается с трудом. Чего вы хотите?

– Я хотел бы лично попросить вас не предпринимать никаких конкретных решений и действий до того, пока мы с вами не встретимся. Нам необходимо обсудить одно предприятие, в котором оба можем быть заинтересованы. Просто подчиняйтесь людям, которые вас охраняют. Это продлится недолго... Можете вы обещать мне такую малость?

– Я не привык действовать вслепую. Что за предприятие? – интересуется Алданов.

– Это невозможно объяснить по телефону. Но я не хочу использовать ваши уникальные свойства в качестве оружия, можете не беспокоиться... Подождите, пожалуйста, несколько дней... Мы скоро встретимся...

– Когда вы будете в Москве?

Следует короткая заминка.

– Я не буду в Москве. Но я буду недалеко... Вас привезут на встречу со мной.

Теперь заминка происходит с противоположной стороны. Алданов имитирует раздумье. Только что не мычит в трубку, как это делают некоторые.

– Что вы мне скажете? – не выдерживает Талгат.

– Я попробую... Если ваши люди не будут слишком досаждать мне, я попробую выполнить вашу просьбу... До свидания...

И Виктор Егорович отдает Зинуру трубку, не дожидаясь ответного прощального слова.

* * *

Виктор Егорович трижды несильно бьет кулаком в дверь. В коридоре слышатся то ли просто неторопливые, то ли очень осторожные, неуверенные шаги.

– Чего надо!

Именно так. Не с вопросительным знаком это произнесено, а с восклицательным, даже с возмущенно-восклицательным, если подобный знак существует. И акцент такой, что только камням в горах можно будет разобрать более длинную фразу, если охранник сумеет ее произнести.

– Меня что, на голодовку обрекли? – спокойно интересуется Алданов. – Кормить-то будут?

– Сейчас, Зинур приедет...

И опять неторопливые шаги. Теперь от двери. На сей раз Виктор Егорович убеждается, что они в самом деле неторопливые, а отнюдь не осторожные. Это лучше. Против осторожных людей работать гораздо труднее, чем против неторопливых. Он привычно делает в голове раскладку. К звуку голоса приплюсовывается манера ходить, и получается образ. Потом, когда подойдет время, не нужно будет гадать, как с кем себя вести, чего от кого можно ожидать. Это будет происходить на автомате.

Теперь надо проследить за окном. Скоро часового будут менять. Другого, стоящего на улице, уже сменили. Пора уже сменить и внутреннего. Со следующим часовым необходимо будет повторить вопрос, посмотреть, что за человек... Но это когда смена пройдет мимо окна, а пока...

А пока, не зная даже, сработала ли его задумка с донесением на клеенке в собственной квартире, Алданов продолжает ту же самую тему в новом варианте. Находит вбитый в оконную раму гвоздь, напрягает пальцы и гвоздь вырывает. Шляпа и верхняя половина замазаны краской. Но, судя по гнилости древесины рамы в том месте, где краску кто-то сковырнул, остальная часть гвоздя должна быть ржавой. Так и оказывается. Виктор Егорович отворачивает угол матраца и пишет на нижней стороне ржавчиной: «Талгат Абдукадыров, л-т спецназа ГРУ, 70-е гг.». На секунду задумывается, проверяя свою память, и дописывает номер сотового телефона, рассмотреть который так любезно разрешил ему Зинур.