Особое мясо

— Сообразив, какое дело у них прокатило, они рано или поздно захотят повторить.

— Этого-то я и боюсь. Какие есть предложения?

Он не знает, как ответить на этот вопрос. Вернее, прекрасно знает, но категорически не желает озвучивать ответ. Осколки камня обжигают кровь. Вспоминается пятилетний ребенок, волокущий по асфальту отрубленную руку. Молчание. Криг с нетерпением смотрит на него.

Он пытается что-то сказать, но приступ кашля перехватывает дыхание. Осколки камня — они именно в этот момент все разом подступили к горлу. Сбежать от всего этого. Вместе с Жасмин. Исчезнуть навсегда.

— Мне в голову приходит только один способ решения проблемы. Я хочу пойти туда сейчас же и перестрелять их всех. С такими сволочами нужно поступать так, как они того заслуживают. Надо сделать так, чтобы они исчезли, — произносит Криг.

Маркос смотрит на него и чувствует нездоровую, неправильную грусть. Грусть пополам с раздражением. Кашель не отступает. Камни в душе рассыпались и превратились в песок, забивший ему горло. Криг подает ему стакан с водой.

— Что с тобой? Все в порядке?

Он хочет ответить — сказать, что все плохо, что камни выжигают его изнутри, что он не может избавиться от воспоминания об этом мальчишке, полумертвом от голода. Он выпивает воду, переступает через свое нежелание отвечать и говорит:

— Нужно отобрать несколько голов, напичкать их каким-нибудь ядом и подбросить мясо падальщикам.

Он замолкает, а затем, отбросив терзающие его сомнения, раскрывает свой план в подробностях:

— Я дам соответствующую команду нашим ребятам через пару недель. Пусть падальщики дожрут то мясо, которое украли у нас. Когда голодные, они неразборчивы и ничего не заподозрят. Если кинуть им что-то прямо сейчас, они изрядно удивятся: не идиоты же, понимают, что мы не в восторге от всей этой истории.

Криг нервно посматривает на него. Подумав несколько минут, он улыбается и отвечает:

— А что, неплохая мысль.

— И кстати, при таком раскладе, когда отравленные начнут умирать, никто не подумает, что это из-за мяса, которое они у нас украли. Никому и в голову не придет обвинять нас в чем-либо.

— Такую операцию только самым надежным людям доверить можно.

— Есть у меня кое-кто на примете. Придет время — займусь.

— Да, пока лучше отложим это дело. Кстати, вот-вот должна полиция подъехать. Вполне вероятно, что этих уродов арестуют. Не думаю, что нам это поможет…

Маркос ненавидит сам себя за то, что он такой ответственный сотрудник. Ну какое тебе дело? Пусть полиция разбирается. Но он ничего не может с собой поделать: он отвечает на вопросы, ищет решения, подыскивает лучший вариант для своего предприятия.

— Скажешь тоже! Кого они будут арестовывать? Сотню с лишним бомжей, еле-еле сводящих концы с концами? Не смеши меня. Как они узнают, кто именно убил Луисито? Кому будут предъявлять обвинения? Нет, если на камерах будет видно, кто его убивал, тогда другое дело, но пока они все это отсмотрят, пока дело раскрутят, много времени пройдет.

— Тут ты прав. Арестуют они пару-тройку из них, а дальше что? Остальные уроды никуда не денутся. И нам эту кашу еще расхлебывать и расхлебывать. Слушай, а как по-твоему, сколько голов нам потребуется, чтобы их всех перетравить?

— Всех и не надо. Лишь бы трупов оказалось достаточно, чтобы выжившие сообразили, что к чему, и свалили отсюда.

— Согласен.

— Эти люди вне закона. У многих и документов-то нет. Так что следствие может затянуться на несколько лет. И сколько грузовиков за это время они нам в кювет отправят? Не стоит забывать, что теперь дело у них веселее пойдет: они уже знают, как все это делается.

— Завтра поставлю вооруженную охрану на въезде. Пусть подстрахуют в момент прибытия грузовиков.

— И то верно. Хотя, если честно, я не думаю, что они рискнут напасть завтра.

— Ты не видел эти дикие злобные рожи?

— Да видел я их, видел. Просто завтра они будут еще уставшими и сытыми. Но все равно вооруженная охрана не помешает.

— Договорились. Очень бы хотелось, чтобы все сработало как надо.

Эти слова он уже не комментирует. Посидев молча, он жмет Кригу руку и говорит, что хочет поехать домой. Криг, словно очнувшись, кивает. Конечно, поезжай. Давно пора. Спасибо за помощь. Ты уж извини, что все так получилось. У тебя такой день, а тут мы со своими звонками и проблемами.

Выехав с территории комбината, он снова проезжает мимо разбитого, перевернутого грузовика, видит кровь на асфальте и вдалеке — приближающиеся синие сполохи. К месту происшествия мчится полиция.

Он вроде и хочет пожалеть падальщиков и ужаснуться чудовищной смерти Луисито, но в его душе пусто. Никаких эмоций.

19

Он подъезжает к дому и прямиком направляется в комнату Жасмин. За целый день он ни разу не посмотрел в телефон, ни разу не проверил, как она там. С тех пор, как установил камеры, он впервые забыл посмотреть и удостовериться в том, что все хорошо.