Особое задание (сборник)

Горничная побежала объясняться через запертую дверь и очень быстро вернулась. Голос у нее был испуганный, а звонок в прихожей надрывался все требовательней.

- Не курьер это вовсе... Велят открывать без всяких разговоров, и дворник Кузьма с ними... Вы бы сами пошли поговорили...

Еще не дойдя до прихожей, Николай Николаевич почуял, что это и впрямь не курьер из Наркомпрода. Цепочку он решил не отстегивать, чуть-чуть приоткрыл дверь.

- Что вам угодно?

- Откройте немедленно! - грозно приказал мужчина в кожаной комиссарской тужурке, доставая из кармана какую-то бумагу. - Вот ордер товарища Дзержинского... Я из Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией...

Дальнейшее происходило будто во сне.

Сказать по правде, ордера Николай Николаевич толком не прочел. Увидел только четкую подпись Дзержинского, круглую казенную печать, фамилию свою с адресом и обомлел. Принялся бормотать нечто бессвязное о своей беззащитности перед произволом, но получалось не очень солидно, на обычную его манеру непохоже.

- Собирайтесь, гражданин Вяткин! - распорядился мужчина в кожаной куртке. - Ждать нам некогда! Просили вас по-хорошему, курьера присылали, а вы что?..

Боже ты мой, до чего же быстро и до чего неузнаваемо все переменилось! Был дом, была тишина, покой, размеренный уклад жизни, а теперь что?.. Все суетятся, все кричат, а надо еще собрать кое-что из вещей, да и провизии надо бы взять с собой, потому что известно, каковы скудные тюремные харчи.

- Прекратите, пожалуйста, - зашипел Николай Николаевич на домашних, вы же слышали, нужно собираться...

Мужчина в кожаной тужурке хотел что-то сказать, но, как видно, раздумал. И простоял с дворником Кузьмой в прихожей, не входя в комнаты, пока с плачем и причитаниями шли лихорадочно поспешные сборы. Строгое его лицо было непроницаемо холодным, и лишь в глазах временами мелькало что-то похожее на усмешку.

Когда спустились по лестнице и вышли на улицу, Николай Николаевич увидел большой черный автомобиль.

Возле него собралась толпа любопытных.

- Вот что стало с русской демократией! - громко произнес Николай Николаевич, чувствуя себя героем и явно рассчитывая на сочувствие.

Любопытные молча попятились в сторону. Мужчина в кожаной тужурке ничего не сказал, лишь открыл дверцу, пропустив Николая Николаевича в машину, и черный "мерседес-бенц" медленно тронулся.

Поездка была непродолжительной. И поехали не к Литейному мосту, не в "Кресты", как думал Николай Николаевич, а прямо по Невскому, из чего нетрудно было догадаться, что везут его прежде на Гороховую для допроса, а после уж отправят в тюрьму. Однако, переехав Фонтанку, автомобиль свернул вдруг налево и, резко притормозив, остановился у Аничкова дворца, где размешался Наркомпрод.

- Сейчас вы сдадите дела, - строго сказал посланец Дзержинского и, помолчав, добавил: - В моем присутствии... Ключи от сейфа также попрошу сдать коменданту...

Жизнь в комиссариате продолжалась. Немногие, правда, выходили на службу, отказавшись участвовать в забастовке. Одному из них Николай Николаевич начал сдавать дела фуражного подотдела.

Процедура эта отняла часа полтора. Мужчина в кожаной тужурке несколько раз выходил, оставляя их вдвоем, затем возвращался, а когда приемосдаточный акт был подписан и ничего другого не оставалось, как ехать на допрос либо в тюрьму, затеял непонятный какой-то разговор.

- Гражданин Вяткин, это вы избраны главой стачечного комитета?

- Видите ли... У нас, собственно, принята в комитете коллегиальная система...

- Но кто председатель?

- Председатель я...

- В таком случае объявляю решение Чрезвычайной комиссии, - сказал мужчина в кожаной тужурке. - Никакого саботажа мы в дальнейшем терпеть не намерены, тем более в Наркомпроде... Предупредите своих друзей, что если они завтра же не появятся на службе, то будут уволены... Обзвоните по телефону или берите извозчика и поезжайте по домам. Увольнение будет окончательное, без права поступления на государственную службу и с публикацией в печати... Вам все понятно, гражданин Вяткин?

Со страху или от неожиданности, но гражданин Вяткин соображал довольно медленно и не нашелся с ответом.

- Ну, коли понятно, желаю успеха, - сказал мужчина в кожаной тужурке и покосился на саквояжик с бельишком и провизией, стоявший у ног Николая Николаевича. - От себя могу прибавить, что решение это весьма серьезно, и мне лично не хотелось бы приезжать к вам второй раз...

Действуйте, гражданин председатель, не теряйте времени даром!

Вслед за тем посланец Дзержинского попрощался и уехал на своем внушительном автомобиле, а Николай Николаевич в глубокой задумчивости побрел к себе на Стремянную улицу.

Подумать ему было о чем.

В. Манцев

ПРЕДАННОСТЬ И ОТВАГА