Особое задание (СИ)

За спиной товарища Троцкого висели огромные часы. От нечего делать я стал смотреть на циферблат. Удивительно, но. когда минутная прошла два деления, Лев Давидович встал и подошел к нам. Пожав руку вначале Артузову, потом мне, Троцкий сел напротив. Я отчего-то представлял Троцкого с бородкой и усами, в пенсне. Пенсне и усы наличествовали, бороды не было. Значит, появилась позже. Опять-таки, представлял Льва Давидовича субтильным интеллигентом, а увидел довольно крепкого мужчину.

— Товарищ Аксенов, в чем цель конечная нашей революции? — спросил наркомвоенмор.

Вопрос поставил меня в тупик. И впрямь, а в чем цель нашей революции? В установлении социальной справедливости? Так я и сказал Троцкому. Очень опасался, что Лев Давидович в духе плохих фильмов, когда вожди революции вещают всем и вся, начнет погружать меня в собственные идеи, но нарком только усмехнулся:

— Как вы считаете, по какому направлению вы будете работать?

—Скорее всего, Архангельск, — предположил я.

— А почему вы сделали такой вывод? — заинтересовался наркомвоенмор.

— В принципе, это может быть и Сибирь, и Дон, и даже Гуляй-поле, — пожал я плечами. — Но в последнее время Артур Христианович осторожно вводит меня в курс некоторых дел. Например — проинформировал меня о том, что именно вывозил ЧКОРАП[1] из Архангельска, в каких количествах. Я знаю, что товарищ Артузов ничего не делает зря, стало быть, мне эти данные потребуются.

— Да, именно Архангельск, — кивнул Троцкий. Пристально посмотрев на меня, не то сказал, не то приказал: — Изложите мне, что у нас на Северном направлении?

— По сравнению со слоном — Восточным фронтом — это моська. Но даже моська может представлять опасность, если объединится со слоном. Сегодня на Северном направлении имеется собственное правительство, сравнительно небольшая армия и небольшой контингент войск Антанты. Предполагалось, что Антанта уберет свою армию после капитуляции Германии, но она завязла на Севере.

— Почему? — блеснул стеклами пенсне Троцкий.

— Причины могут быть две. Первая — Англия и иже с ними не могут вывезти свои войска из-за зимы, лед и все прочее, и эвакуации следует ждать весной-летом. А вторая — Антанта, пообещав Колчаку и прочим правительствам белых помощь, теперь не знает, как вылезти с русского севера и сохранить лицо. Хотя... Англию никогда не волновало, как она выглядит в глазах других. Ей главное сохранять собственные интересы и преумножать деньги.

— Не любите Англию? — усмехнулся Троцкий. Не дожидаясь ответа, сказал: — А кто в России любит Англию? Другое дело, что Англии глубоко начхать, любят ее или нет.

Хотел сказать, что англичане правильно делают. Это у нас отчего-то всегда оглядываются то на Европу, то еще на кого-нибудь. Но Троцкий не тот человек, чтобы вести с ним банальные разговоры. Это лучше с приятелями, за чашкой чая.

— Как вы считаете, как относятся британские и американские солдаты к войне? — спросил Лев Давидович.

— Могу судить только по материалам наших газет, — осторожно ответил я, опасаясь сказать что-то такое, чего Аксенову из восемнадцатого года знать невозможно. — В ноябре прошлого года зафиксированы случаи, когда американские и английские солдаты переходили на нашу сторону. Причем, не только отдельные солдаты, но и подразделения — в декабре одна из рот славяно-британского легиона полностью перешла на сторону Красной армии. Американский отряд, самовольно покинув позиции под Обозерской, в полном составе прибыл в Архангельск и потребовал, чтобы его вернули на родину.

— А в общем и целом? — перебил меня Троцкий.

— А в целом, солдаты воюют хорошо, если твердо понимают — за что воюют и с кем воюют. Желательно, чтобы они осознавали, что воюют за справедливое дело. В нашем случае, ни рядовые американцы, ни англичане уже не понимают — с кем им приходится воевать и за что. Ехали сражаться с немцами, с большевиками-германскими шпионами, а натолкнулись на русское сопротивление. Еще очень важный момент. Солдату нужно создавать условия для войны — вовремя его кормить, отправлять на отдых, мыть. Европейцам приходится жить в непривычных условиях: холод, вши, грязные и сырые окопы, однообразная пища. И русским-то в таких условиях воевать трудно, а англичанам и прочим американцам смерти подобно.

— Что ж, вы все правильно излагаете, — кивнул Троцкий с одобрением. — Еще нужно отметить, что в «верхах» Лондона и Нью-Йорка нет единого мнения о продолжении интервенции. Идут дебаты в Парламенте, американские сенаторы открыто выражают протест против политики своего правительства.