Особое зелье

— Я бы сказала, что да… — расстроенно поджала губы Растрёпа. — Пока Муся хренел от наглости и жадности, порождения собрались вокруг нас. Можно сказать, мы оказались в окружении. Ты просто не видел, был занят боем…

— Муся, блин!.. — сердито выдохнул Игорь.

— Он больше всех в результате и пострадал, — покачала головой Растрёпа, отходя куда-то в сторону. — Он неплохой человек, Игорь. Он прикрыл меня, Бизона и Эрина, когда мы переносились. Сознательно прикрыл, встав так, чтобы до нас не добрались. Временами все люди совершают ошибки, верно?

— Просто Муся совершает их часто? — улыбнулся Игорь.

— Чаще других, — кивнула Растрёпа. — Но Муся сам же за них и расплачивается. Если бы он мог прикрыть собой всех — то всех бы и прикрыл. Он даже пытался, просто не удалось… Мне жаль, что ты и Вера пострадали. Но всё будет хорошо, правда.

— А почему до сих пор так болит? — поморщившись, спросил Игорь.

— Слюна порождений на их когтях! — пояснила Растрёпа. — Они не только наносят раны, но и заносят в них яд. Я видела, как они облизывают когти перед тем, как в бой кинуться.

— И давно я без сознания?

— Сложно сказать, — Растрёпа снова подошла к нему с каким-то комком травы. — Давай, жуй… Вкус дерьмовый, но это лекарство. Глотать, кстати, необязательно. Тут больше важен сок травки, который смешается со слюной.

Трава и в самом деле была мерзкой на вкус, переплюнув в этом даже тошнотворное зелье, выпитое до этого. Но Игорь послушно жевал, лишь периодически смаргивая текущие из глаз слёзы.

— Тут нет смены дня и ночи, а сумерки очень странно чередуются с тьмой. Но, по ощущениям, где-то пару суток прошло… — призналась Растрёпа. — Порождения на лагерь нападают, но мы справляемся. Их когти сходу зачарованные брёвна не берут. А долго пробовать я, Бозя и Эрин не даём, отгоняем. Долго они тут всё равно находиться не могут: как-никак, защита нюхача работает.

Игорь молча жевал противную траву, пуская слёзы отвращения. А Растрёпа тоже замолчала, не зная, что ещё рассказать. Вопросы-то у Игоря были… Вот только пока трава во рту не стала почти безвкусной, он особо ничего спросить не мог. И только проглотив остатки лекарства, сумел уточнить:

— А почему мы ещё на Пыли?

— Не смогли уйти, — призналась Растрёпа. — Ждём, когда появится такая возможность. Узел не отпускает…

— Как это? — не понял Игорь. — Так же, как не впускал?

— А вот так… Запрещает уходить, потому что идёт смещение, — пояснила Растрёпа. — А они, как ты помнишь, постоянно здесь идут. Одно за другим. Так что сидим и ждём, когда выход откроется.

До смещения Пыли осталось 23:00

Будто услышав разговор, оповестило их Упорядоченное. А Игорь только и смог, что зубами скрипнуть. Зря, конечно: проглоченная травка тут же запросилась наружу.

— Банка, которая была у Веры в рюкзаке, разбилась: по ней пришёлся основной удар… — призналась Растрёпа, пока Игорь героически сражался с приступом тошноты. — Но мы с Бизоном заменили её одной из банок Муси.

— Он этого не простит! — улыбнулся Игорь, ощущая одновременно и запоздалую панику, и невероятное облегчение. В том числе, оттого что его, наконец, перестало тошнить.

— Сам нас в это втравил, так что простит, без вариантов! — непреклонно откликнулась Растрёпа. — Тем более, у него ещё останется соль на продажу.

Снова повисла тишина. Просто Игорь пытался бороться с новой напастью: с накатывающим сном. Спустя где-то полминуты Растрёпа догадалась, что с ним не так, и предложила:

— Ты спи, во сне выздоровление идёт быстрее! И не волнуйся. Если надо будет, мы тебя разбудим.

А в следующий момент Игорь уже снова спал.

Сначала это был обычный сон. Игорь из него ничего не помнил. И не осознавал себя спящим. Запомнил только ощущение бессилия. Прямо как во время боя с порождениями на Пыли. Когда ничего не можешь сделать, и никак не выходит переломить ход битвы.

А потом всё изменилось… Игорь осознал себя и даже осознал себя спящим… Но покинуть сон не мог. Это был сон-видение, похожие на те, что бывали у него на узле Священной Пирамиды. И, насколько он помнил, такие видения надо было просто досмотреть до конца.

Игорь стоял в группе других людей разного возраста, одетых в светлые одежды. Тот, чьими глазами он смотрел, был невысок, но молод. И стоять ему было легко — он к этому делу был привычен. Чего не скажешь о здоровенном желтокожем дядьке, который постоянно переминался с ноги на ногу.

Перед их группой стоял мужчина в серебристой, очень необычной броне. Она напоминала в одно и то же время и скафандр, и рыцарский доспех. А на нагрудной пластине виднелось изображение двух рук с переплетёнными пальцами. При этом сами руки были вывернуты ладонями от человека, как будто их обладатель потягивается.

Площадка, где стояли люди, находилась на какой-то возвышенности. С неё можно было увидеть яркое голубое небо, бегущие по нему облака и далёкую туманную стену, обозначавшую границу узла.