Особые обстоятельства

Высунувшись в очередной раз из гигантского окна своей отельной камеры, он, постоянно напоминая себе, что его зовут Пол, извергнул поток бессмысленных ругательств: гребаные уроды, ублюдки. Подумав, добавил еще пару уродов, нацелив их скоростным речитативом во все еще молчащий телефон на кровати, завершил атаку грозным требованием – да звони, сраный ты кусок пластмассы, звони уже! – и обнаружил, что, то ли в его воображении, то ли в реальности, этот самый кусок пластмассы громко и омерзительно чирикает “диддли-ди, диддли-до, диддли-диддли-да-да-да”.

Не веря своим ушам, Андерсон застыл на месте. Этого просто не может быть. Наверное, это бородатый грек из соседнего номера опять поет в душе. Или озабоченная парочка сверху – пыхтящий мужик и его стонущая партнерша. Наверное, у меня галлюцинации.

Ему вдруг чудовищно захотелось провалиться в сон, а проснуться, только когда все это уже кончится. Но, не успев додумать эту мысль, он бросился к кровати, схватил телефон и, поднеся его к уху, замер, не смея произнести ни слова.

– Пол? Алло, Пол, ты меня слышишь? Это я, Кирсти! Помнишь меня?

Кирсти, которую он никогда не видел, была его временным телохранителем. Он судил о ней по ее голосу, дерзкому и властному, а о внешности лишь гадал. Иногда ему казалось, что он уловил в ее речи легкий намек на австралийский акцент – в пару к южноафриканскому акценту Эллиота. Иногда пытался представить, какое же тело прилагается к такому голосу. Иногда – а есть ли вообще у этого голоса тело.

Сейчас он уловил в ее напряженном голосе нотки, подсказывающие, что хороших вестей ждать не стоит.

– Как там тебе сидится, Пол, ничего?

– Вполне, Кирсти. Надеюсь, и у тебя все в порядке?

– Готовишься к очередной ночной вылазке? Поохотишься с фоторужьем на совушек?

Для идиотской легенды Полу Андерсону придумали даже хобби – орнитологию.

– Придется с этим повременить, – сказала Кирсти. – Планы изменились, сегодня начинаем. Пять часов назад “Розмари” покинула порт и направилась к Гибралтару. Аладдин забронировал для своих гостей китайский ресторан около причала Квинсвей, у них там будет что-то вроде вечеринки. Запустит гостей, а потом смоется. Встреча с Игроком назначена на двадцать три часа тридцать минут. Как ты смотришь на то, чтобы я забрала тебя из отеля ровно в двадцать один? Девять вечера и ни минутой позже. Ясно?

– А когда я встречусь с Джебом?

– Как только это станет возможно, Пол, – сухо, как и всегда при упоминании Джеба, ответила Кирсти. – Мы уже обо всем договорились. Джеб тебя дождется. Ты оденься, как будто собираешься наблюдать за птицами. И ни в коем случае не освобождай номер в отеле. Тут у нас разногласий нет?

Разногласий не было – ни сейчас, ни два дня назад, когда это обсуждали впервые.

– С собой возьмешь паспорт и кошелек. Остальные вещи аккуратно упакуй, но оставь в номере. Ключ от него положи на стойку администратора, как будто еще собираешься вернуться, но поздно вечером. И выйди на крылечко отеля, вместо того чтобы болтаться в лобби на глазах у любопытных тургрупп.

– Отличная мысль. Так и сделаю.

И это тоже уже было оговорено.

– Выйдешь на улицу, ищи синий джип “Тойота”. Совсем новый. Под лобовым стеклом со стороны пассажирского сиденья увидишь красную табличку “Конференция”.

В третий раз после его приезда Кирсти потребовала сверить часы. Андерсон думал, что это на редкость бессмысленное занятие, пока однажды не заметил, что и сам постоянно сверяет часы с будильником на прикроватном столике. До выхода остался час пятьдесят две минуты.

Кирсти распрощалась и повесила трубку. Он вновь оказался в одиночестве. Неужели это происходит со мной? Да, дорогой друг, так оно и есть. В твои руки доверили важное дело, а ты сидишь весь потный от страха.

Он растерянно глядел вокруг, в очередной раз осматривая свою тюрьму, ставшую ему домом. Везде валялись книги, которые он привез с собой и так и не открывал. Работа Саймона Шамы, посвященная французской революции, заметки Монтефиоре об Иерусалиме – обе книги в других обстоятельствах он проглотил бы залпом. Указатель по средиземноморским птицам, который ему всучили. И наконец, самый главный его враг в этом номере: Стул, Воняющий Мочой. После того как кровать оказалась непригодной для сна, он полночи просидел на этом самом стуле. Может, посидеть еще? В стотысячный раз пересмотреть “Разрушителей плотин”? Хотя, наверное, “Генрих V” с Лоуренсом Оливье в главной роли больше подходит для умасливания богов войны и превращения его в стойкого оловянного солдатика. Или можно чуток взбодриться, включив порнушку про монахинь. Так сказать, разогнать кровь.