Особые отношения (Не покидай меня)

Временное недомогание. Как по-британски ты стала выражаться, с ума сойти.

Тони внимательно смотрел на меня и ничего не говорил.

— У тебя когда-нибудь стреляло в ухе? — спросила я. — Болит, как сволочь. А потом… хлоп, и все прошло.

— Ну, раз ты так говоришь… — Но голос его звучал недоверчиво.

— Извини, что нагрубила.

— Comme d’habitude [27], — был ответ. — Не возражаешь, если я пойду поработаю?

— Как хочешь.

— Если что-то понадобится, я наверху.

И он ушел.

Comme d’habitude.Идиот. Уделил жалкие полчаса мне и своему собственному сыну (в первый день его появления в доме) и поспешил удалиться к себе в святая святых. А как оскорбился, когда я чуть-чуть огрызнулась в ответ на его лекцию «О преимуществах материнского молока перед искусственной смесью»! (И откуда только он это знает? Не иначе, наткнулся на статейку в «Кроникл», в разделе для женщин. Наверное, потратил на чтение аж целых пятнадцать секунд.) Не сомневаюсь, как только Джек снова начнет реветь, мой муженек объявит, что ему необходимо выспаться (ведь должен же кто-то в этом доме зарабатывать на жизнь), и уединится на диванчике в тиши кабинета А мне великодушно предоставит возможность бодрствовать всю ночь.

Именно так все и случилось. Особенно обидно, что я сама же и предложила Тони спать отдельно. Дело в том, что, когда он спустился вниз — около часу ночи, — Джек снова начал подвывать, и лишь получасовым кормлением мне удавалось хоть на время прервать его горестный плач. Когда Тони обнаружил нас с Джеком в гостиной, где я укачивала сына, пытаясь одновременно краем глаза смотреть телевизор, я изо всех сил постаралась говорить ровно и ласково.

— Бедняжка, — сказал Тони. — И давно ты с ним так?

— Порядочно.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Иди ложись. Тебе нужно выспаться.

— Ты уверена?

— Не может же он кричать всю ночь. Рано или поздно выдохнется.

Ключевыми словами оказались «рано или поздно»: Джек не замолкал ровно до 3:17 утра (я в это время смотрела новости Би-би-си — а они в углу экрана всегда показывают точное время). К этому времени грудь у меня была не только «разблокирована», но и абсолютно, досуха пуста, потому что всю ночь я только и делала, что кормила Джека Проплакав пять часов кряду, он сыто булькнул, чуть срыгнул молоком и погрузился в крепкий сон.

Я не могла поверить своему счастью. Поскорее поднялась в спальню, стянула неряшливую, мокрую майку, приняла горячий душ и отправилась в кровать, рассчитывая, что усну как убитая.

Ничего подобного. Я уставилась в потолок, мечтая о сне. Не вышло. Я взялась за книжку, благо у кровати их скопилась целая стопка Прочитала пару страниц «Женского портрета» (а что, в конце концов, я же была американкой в Европе). Но даже Генри Джеймс с его трудным, мрачноватым языком меня не убаюкал. Подождав, я встала, заварила себе ромашкового чаю, забежала посмотреть на Джека (он не просыпался), проглотила два аспирина, и снова улеглась. Углубилась в приключения Изабеллы Арчер, надеясь, что сон меня настигнет, и…

Как-то неожиданно оказалось, что уже пять утра. Я дошла до того места в романе, где Изабель собирается разрушить свою жизнь, выйдя замуж за злобное ничтожество, Гилберта Озмонда, и я думала о том, что у Эдит Уортон в «Обители радости» есть что-то похожее, и о том, какие же длинные у Джеймса предложения, и о том, что уж если он не смог меня усыпить, то и никто не сможет, и…

Джек снова начал плакать. Я отложила книгу. Отправилась в детскую. Сняла грязный подгузник. Помыла грязную попку. Надела ему чистый подгузник. Взяла его на руки. Уселась на стул. Он присосался к левому соску. Я напряглась в ожидании боли. Но…

Чудо из чудес — молоко пошло без всяких проблем.

— О, это очень хорошая новость, — сказала Джейн Сэнджей, которая зашла навестить нас днем. — Сколько уже было кормлений без блокады?

— Только что покормила в третий раз за день.

— Похоже, процесс пошел, — отозвалась Джейн.

Я радостно кивнула, а потом добавила:

— Теперь еще хорошо бы поспать хоть чуть-чуть.

— Он что, всю ночь «гулял»?

— Он-то нет — только я.

— Что ж, будем надеяться, что это была случайность и плохая ночь не повторится. Но, должна сказать, вы здорово справляетесь, учитывая, все обстоятельства. Я бы так не смогла, уж поверьте.

— У вас нет детей?

— Да вы что, разве я похожа на сумасшедшую?

К двум часам следующей ночи я всерьез начала опасаться, что схожу с ума. Тони весь вечер был на каком-то ужине с иностранными журналистами и ввалился пьяный в два часа — я сидела перед телевизором в гостиной с ребенком на коленях, Джек безутешно плакал, несмотря на то что был вполне сыт после продолжительной кормежки, растянувшейся на целый час.

— Все еще не спишь? — спросил Тони, пытаясь сфокусировать на нас взгляд.

— Не по своей воле. А ты еще держишься на ногах?

— С трудом Тебе ли не знать, что такое вечеринка с журналюгами.

— Если честно, уже почти не помню.

— Может, тебе чем-нибудь помочь?

— Помоги — дай мне по голове дубинкой.

— Прости, я все же не пещерный человек. Может, чаю?