Особые заслуги

Искренняя, горячая речь поручика сделала совсем невыносимым и без того нелегкое положение брата и сестры. Уже при первой встрече оба испытали к нему симпатию. Очень бы хотелось действовать совместно с ним, помогать друг другу, но это было невозможно. Да, было абсолютно невозможно. Шайка наверняка имела на них зуб, а Лысый точно знал, кто они такие, об этом недвусмысленно свидетельствовало его поведение после того, как он убедился, что они за ним следят. Опять же совершенно однозначной была ссора пана Джонатана с крысиной мордой, или Ушастым. Шайка втянула пана Джонатана в свое грязное дело, а теперь пытается от него избавиться, чтобы не платить ему за раскопки. Из ссоры понятно — не оплатили работу, к тому же он подозревает их в том, что они спрятали от него то, что нашли во время раскопок.

Впрочем, не исключено, обмануть пана Джонатана пытается не главарь шайки, а только эта крысиная морда, который и в самом деле должен получить на днях зарплату за труды. Ведь брат с сестрой слышали собственными ушами разговор в лесу Лысого и Попрыгуна о возобновлении работ, прерванных на время по причине усиленной бдительности пограничной охраны. Все это на данный момент удалось выяснить, более того, стала известна и махинация с двумя похожими автомашинами. Наверняка такие сведения очень бы пригодились милиции, но дети не имели права ни слова ей сказать ибо шайка знала их тайну…

— Да скажите же хоть что-нибудь! — почти жалобно попросил поручик. — Будьте людьми. Ведь вы же слышали, о чем эти двое говорили, правда?

А у Яночки в голове вертелось одно: шайка приостановила свою преступную деятельность из-за того, что пограничники усилили бдительность. Пограничники же усилили бдительность потому… может, потому, что догадывались — кто-то нарушил государственную границу.

Додумав до этого места, девочка, уже раскрывшая было рот, чтобы чистосердечно рассказать обо всем симпатичному милиционеру, опять его закрыла, Нет, пожалуй, лучше помолчать.

Павлик тоже лихорадочно искал выхода из создавшейся безвыходной, казалось бы, ситуации, хотя, в отличие от Яночки, он сразу понял: чрезвычайная обстановка на границе вызвана ими, именно ими, пограничники разыскивают неведомых нарушителей, то есть его и сестру. Пока на них не вышли и вряд ли выйдут, ведь никто ничего не знает. Вот только Лысый… А Лысый расколется, если они начнут доносить о его шайке.

Поручик нутром чувствовал — дети молчат, потому что знает больше, чем сейчас услышали. И почему-то боятся рассказать ему. Ну да ладно, об этом после, сейчас важно узнать, о чем говорили интересующие его личности. И поручик принялся давить на психику:

— Чувствую, вы чего-то боитесь, так вот: обещаю, никто не узнает, что вы мне передали их разговор. А я не сомневаюсь, вы его хорошо слышали, сейчас вам не удастся убедить меня, будто опять ничего не слышали и не видели. И учтите, я здесь на службе и официально вас спрашиваю. Отвечайте: слышали, о чем говорили эти двое?

Яночка пошевелилась, превозмогая сковавшее ее оцепенение, и произнесла вдруг охрипшим голосом:

— Ну, ясно… Слышали…

Павлик подтвердил слова сестры кивком. Говорить он пока не мог.

— Уффф! — с облегчением выдохнул поручик. — Слава Богу! Так о чем они говорили?

— Не они, — поправила Яночка представителя власти. — Один, считай, ничего не говорил.

— Как это? — не понял милиционер.

— Ну, почти ничего…

И Яночка бросила на Павлика отчаянный взгляд. Павлик пришел на помощь сестре.

— Тихо! — тоже хриплым голосом прошипел он на поручика. И в ответ на его удивленный взгляд пояснил: — «Тихо» — так шипел тот, которого били. И всю дорогу только и повторял: «Ну тише же, не то вся округа услышит» — Вот как! — с интересом произнес поручик. — Так и говорил — «Тихо, не то вся округа услышит»?

— Так и говорил! — подтвердила Яночка. — И еще все в том же роде. «Глупо поднимать шум», «зачем вы так» и тому подобное.

— Ну хорошо, а второй что говорил?

— А второй знай ругался!

— Как именно ругался?

Поручик добирался до сути. Дети не могли сказать ему, чего добивался пан Джонатан от Лысого, но не могли сказать и того, что ничего не слышали. И опять безнадежно молчали, лихорадочно думая, как поумней ответить.

— Так как же он ругался? — настаивал на своем поручик.

И Яночку осенило.

— Нехорошими словами! — твердо заявила девочка, глядя на представителя власти большими голубыми, невинными глазами. И повторила: — Он ругался нехорошими, непечатными словами, а папа и мама не позволяют нам пользоваться такими словами. И я не могу их произнести.

Громко испустив облегченный вздох, Павлик с восхищением посмотрел на сестру. Такая тяжесть свалилась с плеч!