Особый дар

– А у тебя есть документ, подтверждающий то, что ты говоришь?.. Видишь ли, это деловая сделка, а значит, все соглашения должны быть оформлены письменно. Однако я хочу быть справедливым. Я не стану предъявлять иск официально. Пока. Просто ставлю тебя в известность. Согласен, закон, пожалуй, излишне суров, поэтому я воздерживаюсь от немедленного предъявления иска. При условии, что ты на одну треть снизишь цену на яхты.

– Значит, я должен продать вам яхты по цене ниже их фактической стоимости? А если добавить сюда расходы, которые я уже понес за это время, все ваши проволочки с подписанием контракта и тот факт, что из-за вас я потерял всех клиентов, то получается, что мне остается лишь объявить о своем полном банкротстве?

Меллорз был совершенно спокоен. Более того, на его лице играла торжествующая улыбка.

– Подумай, Пабло. Я тебя не тороплю. Я отодвинул стул и, не сказав ни слова, вышел из бара. Я был вне себя от злости и негодования. Оставшись, я Бог знает, что бы натворил. Набил бы морду негодяю, это уж точно!

Не видя ничего перед собой, я чуть не сбил с ног Доринду Меллорз.

– Выпейте со мной кофе, Джон, — сочувственно глядя на меня, предложила она. — Судя по вашему виду, это вам не помешает.

Все еще ошарашенный тем, что произошло, я послушно сел и ждал, пока она нальет мне кофе. Доринда этим не ограничилась. Она подозвала официанта и что-то шепнула ему. Через минуту он вернулся с коньяком, и миссис Меллорз щедро плеснула его мне в чашку.

– Кажется, Меллорз проворачивает очередную сделку, не так ли? — участливо спросила она.

Я отхлебнул горячего кофе и посмотрел на Доринду поверх чашки. Она была удивительно бесцветным существом, и я даже не знал, как мне к ней относиться. Правда, по большей части я вообще забывал о ее существовании.

– Вы угадали, — резко ответил я. — Он собирается самым бессовестным образом обобрать беднягу Пабло.

Сам не знаю, зачем я сказал ей это. Видимо, мне нужен был кто-то, кому я смог бы выложить все, что накипело на душе.

– Уоллес никогда не «собирается», Джон. Он просто действует.

– Да, это верно, — согласился я. — Он уже разорил Пабло.

– Почему это вас так беспокоит, Джон?

– Пабло — мой друг. Я многим ему обязан. Ваш муж в последнее время ведет нечестную игру, и со мной тоже. У Пабло я всегда находил поддержку и совет.

– Я об этом догадывалась. Уоллес не посвящает меня в свои дела. Он странный человек и не верит ни в дружбу, ни… — Еле заметный румянец окрасил ее серое лицо, — …ни в другие чувства, — закончила она. — Если вы слишком явно примете сторону Пабло, он расценит это как слабость! На вашем месте я бы не вмешивалась в их дела. А свои отношения с Меллорзом вы должны оформить контрактом, понимаете?

– Легко сказать. За последние пять месяцев я немало сделал для того, чтобы дела отеля шли хорошо, кое-что придумал и для того, чтобы затея с яхтами оправдала себя. Он же за это время оплатил мне лишь служебные расходы и содержание. Если я потребую от него заключения контракта и полной оплаты моей работы за эти месяцы, он пошлет меня к черту, и на этом все кончится. Выходит, что все это время я работал на него даром?

– Так оно и есть. Поверьте мне, Джон, если нет контракта, вы ничего от него не получите.

Я внимательно посмотрел на нее, молча допил свой кофе и распрощался.

Я увидел, как из бара вышел Пабло. Лица на нем не было. «Не нужно встречаться с ним», — решил я и поэтому поспешил покинуть отель.

* * *

Всю остальную часть дня меня преследовало желание бросить все к черту и убраться поскорее из Фалькомба. Мне было наплевать даже на пятимесячную зарплату, которой я так и не получил. И, видимо, не получу.

Лишь одно удерживало меня здесь.

Я перекусил в баре отеля «Уотерменс-Армс» и с наступлением вечера сел в вездеход. Переполненный волнующим и тревожным ожиданием, я направился в бухту. Вскоре вдали показалась серая полоса залива с двумя деревьями.

Она была там. Я остановил машину и вышел. Девушка ждала меня под кронами.

Стоило мне перейти черту заколдованного круга и оказаться на ее территории, как она обвила мою шею руками, и мы поцеловались. Наш поцелуй был долгим и нежным. Мне казалось, что до нее я никогда не держал в объятиях женщину. И вместе с тем в ее поцелуе была какая-то печаль, будто наш первый поцелуй должен был стать последним.

Мы разомкнули объятия и, почти не дыша, смотрели друг на друга.

– Здравствуй, — наконец промолвила она.

Как она была прекрасна! Я не хотел ничего от нее скрывать.

– Я принес тебе кое-что, — сказал я, протягивая ей газету, где на первой полосе внизу была заметка о том, как в ночь шторма были спасены яхты Пабло.

Сюзанна взяла газету и как-то неуверенно посмотрела на меня.

– Значит, ты знаешь? — робко спросила она.

– Не все. Давай сядем. Как много ты можешь мне рассказать? Мне показалось, что она сейчас расплачется.

– Все, — сказала она тихо. — Теперь это не имеет значения.

В ее маленьком мирке день выдался пасмурным. На небе клубились тучи, тяжелые, темные, предвещавшие грозу. Мы сидели под деревом, и она собиралась с мыслями, не зная, с чего начать.